28 марта 2024 г. Четверг | Время МСК: 11:39:03
Карта сайта
 
Статьи
Как команде строитьсяРаботодатели вживляют чипы сотрудникамAgile в личной жизниСети набираются опта
«Магнит» хочет стать крупным дистрибутором
Задачи тревел-менеджера… под силу роботу?8 основных маркетинговых трендов, которые будут главенствовать в 2017 году
Статья является переводом одноименной статьи, написанной автором Дипом Пателем для известного англоязычного журнала «Entrepreneur»
Нужно стараться делать шедевры
О том, почему для девелопера жилец первичен, а дом вторичен

"Официальный бухучёт": что в имени тебе моём...



добавлено: 09-06-2006
просмотров: 10729

Аскери Олег - соучредитель и директор Института профессиональных управляющих

Оправдает ли новый законопроект Минфина ожидания пользователей финансовой отчетности?
В конце декабря 2005 года Минфин обнародовал законопроект «Об официальном бухгалтерском учете». Публикация этого документа вызвала предсказуемый интерес в российском бизнес-сообществе. Это и неудивительно — в стране идет процесс реформирования системы бухучета и финансовой отчетности в направлении приближения к требованиям МСФО. Поэтому российские пользователи финансовой отчетности хотят понять, насколько законопроект будет в состоянии обеспечить их растущие информационные потребности. Насколько более реальным он сделает их право получать такую финансовую отчетность, которая содержит действительно полезную информацию для принятия экономических решений. Насколько в результате действия нового закона отчетность российских предприятий станет ближе к отчетности, составленной по международным стандартам.
 Аскери Олег

Однако после изучения текста законопроекта напрашивается вывод, что ни его цели, ни предлагаемые пути их достижения не соответствуют основополагающим принципам и положениям МСФО.

Увы, от законопроекта — по крайней мере, в его нынешней редакции — пользователям финансовой отчетности ждать нечего.

Цели МСФО и цели законопроекта

В соответствии с МСФО целью финансовой отчетности является представление информации о финансовом положении, результатах деятельности и изменениях в финансовом положении организации. Эти сведения необходимы пользователям финансовой отчетности для принятия экономических решений (см. Концепцию СМСФО, пп. 12-14).

Соответственно, целью разработчиков МСФО является создание таких стандартов, в соответствии с которыми в финансовой отчетности должна раскрываться «высококачественная, прозрачная и сопоставимая информация, чтобы помочь участникам мировых рынков капитала и другим пользователям принимать экономические решения» (см. Устав КМСФО, ст. 2(а)).

Таким образом, разработчики международных стандартов нацелены на создание документа, регулирующего экономические отношения именно там, где создается добавленная стоимость и принимаются экономические решения, то есть на микроэкономическом уровне.

У авторов законопроекта цели иные. В ст. 1 они определяются как «защита прав и законных интересов граждан, организаций и государства».

Это до боли знакомый российскому специалисту подход. Сравним с формулировками советской эпохи: название Постановления Совета Министров СССР от 24.01.80 г. №59 «О мерах по совершенствованию организации бухгалтерского учета и повышении его роли в рациональном и экономном использовании материальных, трудовых и финансовых ресурсов». Как видим, приоритеты сменились, риторика все та же.

Вряд ли кто-нибудь усомнится в необходимости защиты прав и законных интересов. Но предлагаемая в законопроекте формулировка фактически никак не определяет субъектов этих прав и не уточняет, в чем состоят их законные интересы.

Между тем в Международных стандартах определение целей и качественных характеристик финансовой отчетности носит совершенно конкретный прикладной характер. Именно этой информацией руководствуются составители, сталкиваясь с необходимостью сформировать и обосновать собственное профессиональное суждение.

Возьмем, например, установление порога существенности. Критерии определения существенности установлены в п. 11 стандарта IAS 1: «...опущения или искажения статей являются существенными, если они могут, каждое по отдельности или в совокупности, повлиять на экономические решения пользователей, принимаемые на основе финансовой отчетности».

При этом в Международных стандартах содержится исчерпывающий и конкретный перечень пользователей финансовой отчетности: имеющиеся и потенциальные инвесторы, наемные работники, заимодавцы, поставщики, покупатели, государство и общественность. Четко прописаны информационные потребности каждой группы пользователей (см. Концепцию СМСФО, п. 9).

Чтобы определить, является ли существенной информация о той или иной статье финансовой отчетности, составитель изучает информационные потребности каждого пользователя. При этом всякий раз он решает гипотетическую задачу: а не изменится ли решение данного пользователя — с учетом его информационных потребностей, — если мы раскроем/не раскроем данную статью?

В результате, пройдя весь список, составитель в состоянии сформировать обоснованное суждение о существенности/несущественности и принять решение о раскрытии/нераскрытии статьи.

Может ли работать этот алгоритм применительно к «правам и законным интересам граждан, организаций и государства»? Представляется, что нет, не может.

Таким образом, главный посыл законопроекта, на котором строится все его обоснование, в прикладном плане оказывается совершенно бесполезным с точки зрения составителя отчетности.

А с точки зрения пользователей он не только бесполезен, но и вреден — ведь эта категория с ее информационными потребностями, которые в соответствии с МСФО имеют самый высокий приоритет, даже не упоминается в целях законопроекта, заявленного как важный шаг на пути к МСФО.

Регулирование учета: станут ли МСФО ближе?

Один из путей достижения целей законопроекта — создание правового механизма регулирования бухгалтерского учета. Описанию этого механизма посвящена отдельная глава. Именно здесь в качестве одного из принципов регулирования бухгалтерского учета декларируется «применение международных стандартов как основы разработки национальных стандартов».

Каким же образом, по замыслу авторов законопроекта, будут создаваться и вводиться в действие национальные стандарты?

Для этого предусматривается двухуровневая система разработки и утверждения. Проекты стандартов разрабатываются заинтересованными негосударственными организациями, аккредитованными при уполномоченном государственном органе, а затем утверждаются этим органом и приобретают, таким образом, статус нормативных актов.

Делегирование полномочий по разработке проектов национальных стандартов от государства бизнесу — это, пожалуй, главная новация законопроекта.

Интересно, что бизнес, похоже, испытывает по этому поводу не больше радости, чем российские аудиторы — по поводу предлагаемого делегирования полномочий по регулированию профессии аудиторским СРО в поправках к ФЗ «Об аудиторской деятельности».

Основные претензии бизнес-сообщества к минфиновскому законопроекту «Об официальном бухучете» сформулированы в отзывах РСПП, ОПОРЫ России и ТПП РФ. Все эти организации дали отрицательные заключения на законопроект, с полным текстом которых можно ознакомиться в Интернете по адресу http://www.nsfo.ru/ item.php?doc_id=564&sec_id=1.

В части предлагаемой системы регулирования критика законопроекта сводится к следующему:

  • множественность негосударственных органов регулирования не позволит обеспечить единую логику и понятийный аппарат разрабатываемых стандартов;
  • негосударственные органы не будут иметь никакой независимости и попадут в полное подчинение государственного органа регулирования через заложенный в законопроекте механизм аккредитации;
  • предлагаемый механизм противоречит концепции саморегулирования, так как государство будет фактически планировать деятельность негосударственных органов, а в случае их несогласия — самостоятельно разрабатывать и принимать стандарты;
  • множественность государственных органов регулирования приведет к неразберихе в регулировании бухгалтерского учета;
  • предлагаемая система приведет к игнорированию интересов пользователей финансовой отчетности, в то время как их интересы должны иметь приоритет — ведь отчетность готовится именно для пользователей.

С этими доводами трудно не согласиться. В самом деле, нелегко представить себе ситуацию, когда множественные негосударственные и некоммерческие организации сумеют, согласовав свои усилия по времени и разделению труда, создать концептуально единый свод взаимосвязанных и подчиненных единой логике стандартов.

Поэтому представляется, что предлагаемая система регулирования реально не сможет в обозримые сроки произвести полный набор национальных стандартов, которые стали бы неким российским аналогом МСФО.

Предположим, однако, что допущенные к разработке стандартов негосударственные и некоммерческие организации сумели-таки забыть о собственных отраслевых интересах и начать согласованную работу по созданию единого свода национальных стандартов.

В этом случае первым вопросом, который им предстоит разрешить, станет: каким именно из заложенных в законопроекте принципов следует руководствоваться при разработке стандартов — процитированным выше принципом «применения МСФО как основы» или принципом «соответствия национальных стандартов уровню развития национальной экономики, науки и практики бухгалтерского учета, а также потребностям пользователей бухгалтерской (финансовой) отчетности».

Вопрос не праздный, особенно учитывая то обстоятельство, что ни состав пользователей, ни их информационные потребности в законопроекте никак не уточняются, а каких-либо формализованных свидетельств достигнутого на данный момент уровня развития национальной науки и практики бухгалтерского учета просто не существует.

Впрочем, у разработчиков в такой ситуации есть выход: принять за свидетельство текущего уровня развития отечественной бухгалтерской мысли включенный в законопроект понятийный аппарат бухгалтерского учета. Тогда вопрос существенно упрощается: чему должны соответствовать национальные стандарты — Международным стандартам или требованиям закона «Об официальном бухгалтерском учете»?

Ответ очевиден даже не юристу — конечно требованиям российского закона.

Увы, с точки зрения приближения перехода на МСФО этот ответ не вселяет оптимизма. МСФО с принятием законопроекта не станут ближе. Потому что понятийный аппарат законопроекта и принципы, заложенные в МСФО — это, как будет показано ниже, две большие разницы.

Понятия законопроекта и принципы МСФО

Сама по себе идея включения понятийного аппарата бухгалтерского учета в документ уровня законодательного акта выглядит далеко небесспорной.

Во-первых, по сути: понятийный аппарат любой науки нуждается скорее в научном обосновании, чем в законодательном закреплении.

Во-вторых, по практическим соображениям: в сегодняшнем постоянно и стремительно меняющемся мире фиксировать в законе основные дефиниции учетной науки и практики — значит обрекать национального регулятора на необходимость постоянного пересмотра основных понятий на законодательном уровне. Понятно, что такая стрельба по движущимся целям будет всегда неэффективной, особенно учитывая обычные сроки прохождения законопроектов в российских законодательных органах. Так, уже на сегодняшний день можно констатировать серьезные расхождения между понятиями законопроекта и основополагающими положениями МСФО. Приведем лишь несколько примеров:

  • активы в законопроекте определяются через гражданско-правовой термин «имущество», что означает, как минимум, невозможность признания отложенных налоговых активов в соответствии с IAS 12;
  • в самом определении актива уже заложен отказ от принципа МСФО о приоритете содержания над формой;
  • неясно, каким образом в состав активов экономического субъекта могут входить «личные неимущественные права»;
  • трактовка обязательств также имеет гражданско-правовой характер, что исключает применение IAS 37;
  • из нескольких принципиально важных качественных характеристик финансовой отчетности, заложенных в Международных стандартах, в законопроекте осталась лишь одна — достоверное представление;
  • перечень оснований, по которым допускается изменение учетной политики, прямо противоречит IAS 8 — в соответствии с законопроектом получается, что учетную политику можно менять по усмотрению организации, без увязки с удовлетворением информационных потребностей пользователей финансовой отчетности;
  • приведенный в законопроекте состав годовой финансовой отчетности не соответствует требованиям IAS 8.

Этот перечень можно продолжать. Но уже приведенных примеров достаточно, чтобы убедиться, что понятия законопроекта не соответствуют основополагающим принципам и понятийному аппарату МСФО. Поэтому пользователям финансовой отчетности вряд ли стоит рассчитывать на появление в обозримом будущем российских стандартов, приближенных к требованиям МСФО.

Как вы лодку назовете...

Наверное, каждый, кто знакомился с текстом законопроекта, не мог не задаться вопросом: почему у документа такое название? И что означает «официальный бухгалтерский учет»?

В Конституции РФ, на которую поспешили сослаться многие комментаторы законопроекта, такого определения нет. Там говорится об «официальном статистическом и бухгалтерском учете» (ст. 71, пункт «р»). На самом деле термин «официальный бухгалтерский учет» обязан своим появлением на свет Постановлению Конституционного Суда от 1 апреля 2003 г.

В этой связи представляются примечательными два обстоятельства. Во-первых, что этимология словосочетания «официальный бухгалтерский учет» связана с возникшим спором. Во-вторых, что Минфин с готовностью подхватил новое определение и вынес его в заголовок разработанного им законопроекта.

Между тем, тавтология в таком определении очевидна. Напрашивается вопрос: а что, бывает и «неофициальный» бухгалтерский учет?

По нашим наблюдениям, тавтология в российском чиновничьем новоязе последних лет проявляется при наличии двух условий. Во-первых, имеется скрытый или явный конфликт между властью и другими социальными группами. Во-вторых, конфликт воспринимается властью как угроза.

Именно в таких обстоятельствах представителям чиновничества свойственно порождать новые речевые обороты, призванные подчеркнуть их властные полномочия. Интересно, что с устранением одного из условий — либо конфликт более не воспринимается как угроза, либо он исчерпан — речевая новация изымается из употребления как утратившая актуальность.

Иногда это сопровождается публичным разоблачением фразы как внутренне несостоятельной. Так было, например, с пресловутыми «незаконными бандформированиями» — это понятие появилось и широко использовалось силовыми ведомствами в разгар чеченской кампании, а затем, когда порядок был восстановлен, было публично дезавуировано в СМИ.

Представляется, что появление термина «официальный бухучет» — свидетельство рабочего конфликта между властью и бизнесом по вопросам регулирования бухучета.

В этом смысле хотелось бы пожелать всем заинтересованным лицам поскорее изжить это лингвистическое нововведение. По крайней мере в названии такого важного законопроекта.

В конце концов, все мы — власть, бизнес-сообщество, пользователи финансовой отчетности — находимся в одной лодке.

И нам небезразлично, как она поплывет.

И куда.

Популярные статьи по теме:
Группа компаний "ИПП"
Группа компаний Институт проблем предпринимательства
ЧОУ "ИПП" входит
в Группу компаний
"Институт проблем предпринимательства"
Контакты
ЧОУ "Институт проблем предпринимательства"
190005, Санкт-Петербург,
ул. Егорова, д. 23а
Тел.: (812) 703-40-88,
тел.: (812) 703-40-89
эл. почта: [email protected]
Сайт: https://www.ippnou.ru


Поиск
Карта сайта | Контакты | Календарный план | Обратная связь
© 2001-2024, ЧОУ "ИПП" - курсы МСФО, семинары, мастер-классы
При цитировании ссылка на сайт ЧОУ "ИПП" обязательна.
Гудзик Ольга Владимировна,
генеральный директор ЧОУ «ИПП».
Страница сгенерирована за: 0.097 сек.
Яндекс.Метрика