Иррациональное зерно Миновалова

В конце минувшего года солодовенный проект Миновалова принял международный размах. “Авангард” купил три действующие и одну строящуюся солодовни Weissheimer Malz — немецкой группы со 142-летней историей. До этого “Русский солод” занимал 14-е место среди крупнейших солодовщиков. Сделка с Weissheimer, по оценке голландского Rabobank, сделала компанию номером шесть на мировом рынке.

Суммарная мощность заводов “Русского солода” сегодня достигает 670 000 т в год, из них 340 000 т приходится на российские предприятия компании. Еще 112 000 т к ним добавит солодовня в Курской области, которая должна заработать в следующем году.

“Неинтересно быть маленьким игроком на большом рынке. Вот большим на маленьком — другое дело”, — говорит Миновалов. Мировой рынок солода действительно не слишком велик. В 2006 г. его объем в натуральном выражении составил около 22 млн т. Это примерно €5 млрд, или пять банков “Авангард”, сумма активов которого на ноябрь прошлого года вплотную приблизилась к €1 млрд.

На долю российского рынка, в свою очередь, приходится 6% мирового. В прошлом году Rabobank прогнозировал, что емкость солодового рынка в России, который в 2004 г. оценивался в 0,8 млн т, удвоится в течение ближайших двух лет.

И, судя по всему, не ошибся. Институт конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) подсчитал, что в 2007 г. потребности страны в солоде возрастут до 1,5 млн т. За три последних года рост внутреннего производства составил 45-50%. Бизнес отечественных солодовен растет как за счет импортозамещения (доля ввозимого солода упала до 15% и продолжает снижаться), так и по мере роста пивного рынка. При производстве пива на солод приходится порядка 40% затрат. Если верить Росстату, за 11 месяцев минувшего года пивной рынок в России вырос на 9,3%, составив 916 млн дал. Не так уж плохо — “Русскому солоду” еще есть куда расти.

Вход без

Начинался “Русский солод” как классическая авантюра. Предприниматель Василий Ткачев, владелец фирмы-дистрибутора пива “Амрус”, купил небольшую солодовню в Тульской области. Доход она приносила неплохой, и Ткачев решил сыграть в этот бизнес по-крупному. В 2001 г. он пришел в “Авангард” с предложением профинансировать строительство более мощного производства.

Перспектива, обрисованная Ткачевым и просчитанная специалистами банка, показалась Миновалову заманчивой. Доля импорта на солодовом рынке тогда составляла 60%, а его стоимость — €300-350 за 1 т. Пивоваренный ячмень, тоже в основном импортный, обходился в €100/т. Для производства тонны солода требовалось 1,24 т ячменя, то есть €124. Еще минимум €50 добавляли издержки производства (при условии, что мощность завода не менее 100 000 т). Себестоимость солода в итоге получалась в районе €180-200/т. Выходило, что, даже если установить цену по нижней границе импорта, на каждой тонне можно зарабатывать по €120.

Когда производились эти расчеты, на нашем рынке была лишь одна современная солодовня в Питере мощностью 105 000 т в год. Ее за €50 млн на пару с “Балтикой” построила французская Groupe Soufflet. Первая “стотысячная” солодовня в Подмосковье и две последующие в Воронежской и Орловской областях обошлись “Авангарду” заметно дешевле — по €35 млн каждая. Экономию дали жесткий контроль сметы строительства, а также беспроцентные ссуды от материнского банка. Кроме того, импортное оборудование для солодовен закупалось на дешевые кредиты. Выданные под гарантии экспортного кредитного агентства Hermes на пять лет, они обходились в 5% годовых (сейчас — 7%, поскольку повысилась плавающая ставка LIBOR).

Запуск первой же солодовни подействовал на Миновалова отрезвляюще: он вошел в бизнес, в котором мало что смыслил. Начались проблемы с качеством. Забуксовал сбыт. Ткачев, поначалу выполнявший функции коммерческого директора солодовни, по словам Миновалова, не справился с управлением продажами. Склады ломились от нереализованного солода. В результате инициатор проекта был отстранен от участия в нем. Юристы до сих пор разбирают взаимные претензии сторон конфликта. (Связаться с Ткачевым не удалось.)

“Я потратил много денег и в итоге оказался у разбитого корыта”, — возмущается Миновалов. Возможных выходов из ситуации было три. Первый — найти компанию, готовую взять солодовни в лизинг. Изначально это и было планом А. Здесь банк шел по проторенной дорожке проектного финансирования. Но в отличие от мясокомбинатов или стекольных заводов, построенных “Авангардом” и благополучно переданных в чужие руки, найти лизингополучателя на производство солода не удалось.

Второй вариант — продажа. Теоретически покупатели могли найтись — та же Soufflet или, например, американская группа Cargill. Последняя в 2003 г. открыто проявляла интерес к российскому рынку. “Я лично встречался с первыми лицами крупнейших мировых концернов и говорил им: либо дайте мне хорошую цену, либо я составлю вам конкуренцию”, — вспоминает Миновалов. Первые лица конкуренции не испугались. Купить “Русский солод” они согласились лишь на условиях возмещения понесенных инвестором затрат. Получить нулевой возврат на инвестиции Миновалов не захотел — слишком жалко было двух потраченных лет.

Оставался третий путь — развивать бизнес самостоятельно. Зимой 2004 г. Миновалов твердо решил, что продавать “Русский солод” не будет. По крайней мере до тех пор, пока не доведет проект до логического завершения, создав полноценную агропромышленную группу.

Что посеешь

Глава “Авангарда” начал с кадров. Оперативное управление “Русским солодом” было доверено зампреду банка Владимиру Джангирову. Закупками и сбытом занялся датчанин Эрик Конггорд, бывший гендиректор пивной компании Fax и глава торгового дома Dania Handel, активно торговавшего с Россией. Конггорд помог заключить контракты с многими крупными пивоварами, включая Efes, Heineken и “Вену”. Самый крупный договор был подписан с “Балтикой”. Она согласилась закупать у компании Миновалова свыше 100 000 т солода в год — около трети своих потребностей на 2005 г.

Но прежде пришлось покорпеть над качеством. Правильный солод мог получиться только из приличного пивоваренного ячменя. А в России его не всегда легко отличить от фуражного. “Русский солод” закупил европейские сорта и под присмотром европейских же консультантов экспериментировал с ними на местной почве. Из 15 вариантов выбрали четыре. Причем за каждую тонну урожая, уверяют в компании, лицензиату до сих пор отчисляют в среднем €20-25. Для нашего по большей части пиратского сельского хозяйства факт незаурядный.

Агротехнику Миновалов решил использовать тоже зарубежную, предоставляя ее в лизинг независимым фермерам. Голландский или американский комбайн фермер получает в обмен на 330 т ячменя по фиксированной цене. И так семь лет подряд, по истечении которых техника переходит в собственность хозяйства. “Деньги у наших фермеров не вытащить. А ячмень, когда его много во время уборочной, да ты еще поможешь его высушить, тебе с удовольствием отдают”, — говорит Миновалов. “Русский солод” закупает у фермеров 150 000 т сырья, лишь треть из которого проходит по лизинговой схеме. Основной урожай, опять же в основной своей массе выкупаемый лизингодателем, хозяйства продают по рыночной цене.

Правда, в последнее время схема начала пробуксовывать. Фермеры под предлогом якобы не уродившегося урожая стали втихую откладывать ячмень в надежде продать его на пике цены уже не важно кому. Прячут, по словам Миновалова, даже законтрактованные “Русским солодом” объемы.

В предстоящем сезоне Миновалов собирается сузить круг партнерских хозяйств с 40 до примерно двух десятков. А ставку делает на развитие собственной сельхозкомпании “Авангард-Агро”. Благо и отдача от нее другая. “В Воронежской области средняя урожайность по району, где мы арендуем землю, 22 центнера с 1 га. А у нас — 36”, — с энтузиазмом рассказывает банкир-аграрий.

Однако все эти меры не спасают “Русский солод” от проблем, связанных со скачками мировых цен на пивоваренное сырье, которые пляшут, как линия кардиограммы.

Сделка на вес солода

Главный индикатор отраслевых цен — стоимость солода, поставленного на условиях FOB из Антверпена. Российский солодовщик может назначить более высокую цену только в границах затрат, которые понес бы пивовар при закупке солода в Европе, то есть 10-процентной таможенной пошлины и транспортных расходов.

Что это означает в ситуации низкого рынка? В 2005 г. в Европе случился кризис перепроизводства. Цены FOB Antwerp упали до €240/т, что поставило “Русский солод” на грань убыточности. Чистая прибыль компании за этот период составила около €88 000, а рентабельность исчислялась сотыми долями процента. Минувший год в “Русском солоде” называют более удачным. Правда, конкретных цифр пока не приводят — отчетность будет готова только к весне.

Перелом случился пошлой осенью. На смену летней засухе пришли проливные дожди. В ноябрьском меморандуме ассоциация Euromalt сообщает о рекордно низком урожае и, как следствие, бедственном положении в отрасли. Но Миновалов потирает руки: цены на европейский солод тотчас стали расти как на дрожжах, достигнув к концу года уровня €400-425/т (а для российских импортеров — все €500/т). Для сравнения: сейчас “Русский солод” поставляет свою продукцию по €330-350/т. Цены в контрактах на солодовом рынке прописываются один раз и на целый год.

“Маржа по итогам 2007 г. у нас будет настолько высокой, что компенсирует нам недополученную прибыль за предыдущие годы”, — предвкушает хозяин “Русского солода”. Если солодовни компании, работая на полную мощность, поставят пивоварам за год 340 000 т сырья, ее бизнес выйдет на обороты в районе €110-120 млн в год. И заработает свыше €30 млн прибыли — если, конечно, “Русский солод” умудрится сохранить текущую себестоимость солода на уровне €240/т. Что будет непросто, ведь цены на ячмень только за последние четыре месяца подскочили со €120/т до €170/т.

Впрочем, Миновалов все же извлек кое-какую выгоду из прошлогоднего кризиса. Не было бы резкого ухудшения конъюнктуры, не было бы и покупки Weissheimer. В 2005 г. группа занимала, по оценкам Rabobank, восьмую позицию в списке крупнейших мировых солодовщиков. Но уже тогда с учетом амортизации основных фондов получала на каждую тонну продукции €5 убытка. Этой зимой компания объявила о начале процедуры банкротства. “Авангард” выкупил около €60 млн долгов группы, а затем приобрел и четыре из шести ее солодовен — по уверениям Миновалова, на 40% дешевле, чем они могли стоить в более благополучные для рынка времена. Сумму сделки он не раскрывает.

Почему же тогда продаваемая с таким дисконтом группа не заинтересовала лидеров европейского рынка? “Перепроизводство не время для покупок”, — объясняет Миновалов. В надежде окончательно отбить у конкурентов аппетит “Русский солод” начал поставлять солод в Восточную Европу по бросовым ценам. “Чтобы все понимали, что мы можем взорвать и весь европейский рынок, — объясняет Миновалов. — Сомнения конкурентов в перспективах отрасли и позволили нам совершить сделку с Weissheimer”.

По наследству “Русскому солоду” достались и контракты Weissheimer с немецкими пивоварами. Им предполагается продавать 160 000 т солода ежегодно. Если этим планам ничто не помешает, компания получит 10% немецкого рынка. При нынешних ценах это минимум €64 млн.

В Германии для “Русского солода” открываются и широкие возможности для экспорта. Директор по закупкам “Балтики” Геннадий Гущин считает качество продукции Weissheimer образцовым. Сейчас доля импортного солода в закупках “Балтики” — всего 10%. Но прежде, чем пивовар переключился на российское сырье, Weissheimer была крупным и одним из любимых поставщиков этой компании. Впрочем, по части любви к Weissheimer “Балтике” далеко до японцев. Япония — единственная страна, готовая платить премию €5-10 к рыночной цене тонны немецкого солода. Weissheimer активно работала с Asahi и Sapporo. Миновалов говорит, что получил предложения о сотрудничестве из 20 стран Азии, Африки и Южной Америки. Но бороться, считает он, стоит лишь за азиатский рынок. “Можно в льготном таможенном режиме перерабатывать российский ячмень в Германии, а полученный солод везти в Азию”, — рассуждает банкир.

Ячменная ниша

В свой агропроект Миновалов вложил уже свыше €30 млн. В этом году он собирается удвоить посевные площади “Авангард-Агро”, пока занимающие 33 000 га. Миновалов подсчитал, что за счет собственных хозяйств он наполовину закроет свои потребности в ячмене. При этом долю закупок у фермеров он уменьшит до 15-20%. И лишь треть по-прежнему будет приобретать на рынке.

Причем есть любопытный нюанс. Подотчетные “Русскому солоду” хозяйства дают урожай ячменя, 60% которого Миновалов называет высококачественным. “Но, чтобы выполнить спецификацию пивоваров, мне достаточно и 30%, — говорит он. — Остальной ячмень я могу закупить на рынке и смешать со своим”.

Излишки Миновалов хочет предложить рынку. Это, собственно, и есть план развития в условиях, когда солодовый рынок близок к насыщению. “Через пару лет импорт в закупках российских пивоваров упадет чуть ли не до нуля”, — считает ведущий эксперт АКАР Игорь Павенский. Импорт неуклонно сокращается и на рынке пивоваренного ячменя. Но Миновалов рассчитывает потеснить не европейских экспортеров, а российских фермеров. “Пока наши пивовары берут тот ячмень, который есть. Я же смогу гарантировать высокую чистоту сорта и со временем замкнуть спрос на себя”, — полон надежд владелец “Авангарда”.

“Качественный ячмень действительно в дефиците”, — соглашается директор по маркетингу Heartland Farms Станислав Фролов. Эта английская агрокомпания третий год выращивает пивоваренный ячмень на полях Пензенской области. Она снабжает им саранскую солодовню SUN Interbrew и ведет переговоры о поставках с “Очаково”. В удачный год Фролов оценивает рентабельность продаж ячменя не ниже 30% — при урожайности от 30 центнеров с 1 га. У “Авангард-Агро”, напомним, аналогичный показатель выше.

В арьергарде

“Банкир, а так быстро на непрофильном рынке построил такую большую компанию”, — удивляется миноваловским успехам Гущин из “Балтики”. Но не мешает ли солодовый проект развиваться банку? В 2005 г. рейтинговое агентство Fitch присвоило “Авангарду” низкий индивидуальный рейтинг D. На “Русский солод”, по мнению экспертов агентства, приходилась чрезмерная доля кредитного портфеля — около 25%. Более того, предоставленные компании кредиты составляли 70% собственных средств банка. Весной минувшего года “Авангард” полностью вышел из капитала “дочки”. Но отреагировать на это повышением рейтинга Fitch не успело: банк не продлил с агентством контракт.

“В любом случае риски связанных сторон теперь неактуальны”, — уверяет Миновалов. Активно занимая, “Русский солод” рефинансировал кредиты, полученные от “Авангарда”. И все же отвлечение финансовых и кадровых ресурсов дает о себе знать. По данным ЦБ, средний прирост активов российских банков с 1 декабря 2005 г. по 1 декабря 2006 г. составил 35%. У “Авангарда” этот показатель — 27%. Не дотягивал банк до среднерыночных темпов и на протяжении 2005 г.

Пару лет назад Миновалов заявил о намерении провести IPO “Русского солода” или предпринять повторную попытку его продажи какому-нибудь стратегу. Но по мере разрастания бизнеса эти планы отодвигаются все дальше. Теперь Миновалов даже не желает прикидывать стоимость своей АПГ, уверяя, что раньше 2010 г. он не уступит ее никому.