А Москву – расселить

Герман Стерлигов всегда имел разносторонние интересы в бизнесе. С началом развития кооперативного движения еще в СССР он был владельцем кооператива, организовывавшем концерты на вокзалах, кооперативе «Пульсар», занимавшемся оказанием юридических услуг населению. В декабре 1990 года вместе со своим братом Дмитрием основал первую советскую товарно-сырьевую биржу «Алиса», в которой братьям принадлежало по 50% уставного фонда. Герман Стерлигов стал миллионером в первый же день работы биржи, у которой на тот момент не было конкурентов, но уже к концу 1991 года активность биржи практически сошла на нет. Однако годом позже появилась информация о том, что «Алиса» готова приступить к созданию собственных управленческих структур, валюты и даже своих законов, армии и суда. В 1991 году Стерлигов создал и возглавил Российский клуб молодых миллионеров (РКММ), но имена участников проекта, за исключением его самого и брата, неизвестны. В том же году он обзавелся земельным участком в Рязанской области для организации родовой усадьбы и подсобного хозяйства. Менее чем через год земли были отобраны ввиду отсутствия заявленных работ. В 2002 году Герман Стерлигов предпринимает попытку заняться политикой – как бизнесмен, совладелец «Гробовой конторы братьев Стерлиговых», он баллотируется на выборах губернатора Красноярского края, а затем, в 2003 году, на выборах мэра Москвы. «Гробовое» предприятие запомнилось главным образом благодаря рекламе: «Вы поместитесь в наши гробики без диеты и аэробики». В 2004 году Стерлигов выдвигал свою кандидатуру на президентских выборах, но после отказа ЦИК в регистрации уехал из Москвы и поселился вместе с женой и детьми на подмосковном хуторе, где и по сей день занимается овцеводством. В 2006 году Стерлигов выступил одним из организаторов некоммерческого партнерства «Реестр непьющих мужиков». В его усадьбе принципиально нет телевизора, однако он прекрасно осведомлен о процессах, происходящих в мировой и российской экономике.

Московский офис Антикризисного расчетно-товарного центра открылся 14 декабря 2008 года. На сегодняшний день в России работают 15 офисов, а также 7 офисов за рубежом (США – Уолл-стрит, Лондон, Брюссель, Франция, Милан, Стамбул, Берлин; в Гонконге офис открывается в конце февраля). К началу марта, по словам Германа Стерлигова, должны быть охвачены все региональные центры. Кроме того, ведутся переговоры в ряде стран.

– Идея создания расчетного центра возникла под воздействием кризиса или существовала задолго до него?

– Идея возникла в августе. Сидел я на пеньке в слободе, думал о судьбах человечества в связи с приближающимся кризисом, и меня осенило: надо создать антикризисный расчетно-товарный центр. Сразу поехал в Москву. И с августа начали создавать.

– В 90-е годы бартерные схемы были очень распространены. Фактически вы предлагаете вернуться к этой практике?

– Такого в 90-е не было, был примитивный натуральный обмен, а сейчас есть глобальная компьютерная сеть. Это все равно что сравнивать телегу с мчащимся поездом! Проект невозможно было начать в 90-е, потому что отсутствовал связующий фактор: в нашем случае компьютерная сеть действует как деньги. Технологически это новая экономическая формация, которой тогда не было и быть не могло, так как не было Интернета. Но если Интернет до сих пор использовался как развлечение, СМИ и т. п., сейчас это становится реальным инструментом торговли.

– Расскажите чуть подробнее, как работает система?

– В систему вносится заявка. Товар может быть трех видов – собственно товар, деньги или неплатеж. В заявке указывается, что у человека есть и что он хочет получить. Заявка заносится в компьютер, он ее обрабатывает и выдает цепочки из пяти звеньев пяти ее участникам. Информация направляется на e-mail с обратными координатами возможных контрагентов, а менеджеры этих компаний уже связываются между собой, чтобы выяснить, насколько возможна сделка. А чтобы цепочка была замкнутой, последним звеном ставятся деньги из сети, которые привязываются по признаку последнего товара.

– Какова роль самого АРТЦ?

– Мы не осуществляем сделку, мы не посредники. Мы информационная база, которая дает новый тип связи между предприятиями. Потому что они между собой отлично знакомы в режиме купли-продажи, но в режиме бартерных схем они вообще не знакомы – не знают, кому какой товар нужен. Кто продавал тракторы производителям зерна, сам в зерне абсолютно не нуждается, и здесь нужно выстраивать цепочки через квартиры, машины, носки, бананы, а замыкать цепочку должны деньги. Работа осуществляется через центры, что предполагает договор и гарантийный взнос – 2% от стоимости товара, объявленной продавцом, а не просто размещение в Интернете. Иначе получится очередная свалка информации. Поэтому центры должны быть в шаговой доступности по всей стране, а не только в 85 региональных центрах. Каждый из них открывает тут же вокруг себя еще центры, поэтому у нас к концу февраля должно быть в регионах 1600 центров (геометрическая прогрессия). То же самое в мире – открываются в столице и тут же по городам. Вот это важно!

– Кто входит в число акционеров предприятия? Кто организует центры в регионах, насколько там велика заинтересованность?

– Все 100% акций принадлежат мне. Организаторы в регионах – от страховых компаний до частных лиц. Это не только те, кто хочет сбыть свою продукцию, но и просто те люди, у которых есть голова на плечах и деньги. Что касается заинтересованности, то если за 20 дней открыто такое количество офисов, это говорит само за себя. Причем все это создается за счет тех, кто открывает центры. Мы осуществляем работу общей сети.

– Как вы оцениваете затраты на проект? Кто разрабатывал программное обеспечение для вашей информационной базы?

– Мы обратились к представителям оборонной промышленности, которые сделали информационную систему за приемлемые деньги. На сегодня общие затраты составляют более 10 млн евро моих денег – и зарплаты, и реклама, и аренда офисов, и ПО. Это не учитывая затраты на местах, к которым я не имею отношения. У нас только в Москве сейчас открывается четыре офиса.

– Сколько на сегодня уже зарегистрировано участников в системе и кто они?

– Не знаю, подсчет мы не ведем. Это пока не важно, сейчас идет первый этап – построение сети, накопление базы данных. Когда он будет завершен, начнется второй этап – закачивание информации. У нас уже тысячи заявок, но пока это можно назвать тестированием системы, для оперативной работы их очень мало, для этого их должно быть сотни миллионов. Поэтому важно не количество заявок, а количество центров. Сейчас открывается три центра в день – это мало. Сегодня создается механизм, инструмент, который в полную силу начнет работать, думаю, с конца февраля – начала марта, может, чуть раньше. Это как будем работать, бизнес-планов нет и не будет, нам они не нужны. Пока в системе регистрируется в основном крупная промышленность, градообразующие предприятия, крупный и средний бизнес.

– А как быть малым предприятиям?

– Что касается малого бизнеса, то в мае планируем начать аналогичный проект. Пока мы не можем его охватить, потому что для этого центров должно быть на порядок больше, чем для «крупняка». Оплата гарантийных взносов и расчеты будут производиться через платежные терминалы мобильной связи. Можно будет в гастрономе купить пакет участника глобальной бартерной сети с носителем информации (дискетой), авторизоваться в сети и обмениваться товарами.

– Малый бизнес – более затратная и кропотливая работа?

– Не могу пока сказать – практика покажет. И сейчас она показывает, что с крупным бизнесом все очень легко происходит, это обычная сделка, как с деньгами, только она пятиуровневая, занимает чуть больше времени, но зато кредит в банке не надо брать. Нет таких понятий, как «кредит», «денежное обеспечение», потому что шестым звеном деньги ставим мы, без кредита, без гарантий, без денежного обеспечения. К тому же у нас дефолтный рынок, то есть с самыми низкими ценами, на котором выставляется то, что не удалось реализовать. Мы так и назвали дочерний сайт – dnokrizisa. Ниже по цене нет, поэтому к нам с удовольствием носят деньги. У нас сейчас денег больше, чем товара.

– Это значит, что деньги в экономике есть?

– Не в экономике, а в чулках и в офшорах. Люди их не достают оттуда, а только информацию размещают, и не о всех деньгах, а только, предположим, о $1 млн, и через этот миллион они могут миллиард пропустить. То есть они кидают удочку и сидят на берегу, ждут, что клюнет. А утром, за чашкой кофе в удаленном доступе смотрят, какие есть предложения. И обходится это в $20 000. Даже не за $20 000, эти деньги просто у нас лежат (какая разница, у нас или на Мальте). Получают ежедневную информацию, как они могут использовать свои деньги с Мальты. Они выставляют эти деньги, и если в нужный момент не оказывается $1 млн, они потом могут пойти на возмещение ущерба, за потерянное время и все. Хранение денег – в Сбербанке, мы только через него работаем, это наше требование.

– А что получает ваша компания, какова доходность проекта?

– Каждый участник уплачивает нам 1% от суммы сделки, итого получается 6% от оборота. Махинации исключены, не знать о сделке мы не можем – так устроена информационная система, и обратно мы 2% гарантийного взноса не отдадим, пока они не доложат о заключении сделки. А когда сообщат, мы отдаем только 1%. Что уж скрывать, дело доходное, поэтому мы декларируем и письменно и устно, что по первому требованию правительства контрольный пакет акций я передаю российскому государству, потому что не имею ни морального, ни какого другого права обладать такими механизмами, как частный бизнесмен. Это вообще удел государства, я могу только наладить эту систему, а хозяином должно быть государство. В России – Россия, во Франции – Франция, в Германии – Германия. Но центр расчетов должен быть в Москве.

– В Европе интерес проявляют в основном потребители?

– Не только, еще и производители, в частности, продовольствия, которого и у них сейчас не хватает, и у нас. А то, которое есть, лежит без дела, потому что нет связующих звеньев. Мы стартовали раньше других, с августа, и опередили весь мир, что очень важно в условиях войны и кризиса.

– Предлагаемая вами схема товарообмена актуальна при кризисе. Как долго продлится проект, и что с ним будет, когда экономическая ситуация стабилизируется?

– Сейчас система просто необходима, более нужного ничего нет. Но я полагаю, что пока можно расслабиться и лет через десять поговорить о преобразовании центра в другую структуру.

– Так долго?

– Думаю, да. Ведь даже локальный кризис в Америке, названный Великой депрессией, длился больше 10 лет, а сейчас – мировой.

– Несмотря на уже проявленный интерес бизнеса, очевидно, что не все еще обладают достаточным объемом информации о проекте. Как строится информационная политика?

– Несомненно, наши единомышленники – это весь бизнес страны, все, кто столкнулся с подобными проблемами, любой директор любого предприятия. Как только он понимает суть проекта, сразу – наш единомышленник, ведь нельзя же чугуном выдавать зарплату.

– Тем не менее информатизация нашей страны находится еще не на высоком уровне, в сравнении, например, с Европой. Как вовлечь в процесс товарообмена, допустим, сельхозпроизводителей, которые не имеют доступа в глобальную информационную сеть?

– Мировой кризис – это возрождение сельского хозяйства во всем мире, потому что самым ценным во время кризиса становятся продукты питания. Крестьянам Интернет не нужен, а у крупных агрохолдингов, у которых есть зерно, есть и Интернет. Это удел тех, кто специально этим занимается.

– Но это может привести к увеличению армии перекупщиков, от которых сейчас крестьяне стараются избавиться?

– Так было и есть сейчас, но мы выписываем новые правила игры. Так вот, чтобы не было скупки за бесценок у крестьян продовольствия, я это говорю как крестьянин и овцевод, нужно, чтобы никакие диаспоры и преступные группировки не имели возможности скупать продовольствие – надо это запретить. Этим должно заниматься государство, по установленным ценам. Государственная монополия, за исключением тех случаев, когда производитель хочет поехать на рынок и продать сам. Это то, о чем говорят последнее время, но до сих пор не возможно из-за чудовищной коррупции. Заготконторы – вот выход из порочного круга.

– Что вы еще можете предложить для борьбы с кризисом?

– Этот проект состоит из двух составляющих – резервная расчетная система, о которой мы говорили, и расселение мегаполисов. Без расселения больших городов невозможно выйти из кризиса – будут голод, холод и безработица. Сейчас из Москвы невозможно выехать: земли нет, а если есть, то ее невозможно оформить. Поэтому нужно срочно делать все, чтобы при мотивированном оттоке людей из мегаполисов у них была эта возможность, чтобы они не были крепостными города. Для этого, во-первых, кадастровой палате нужно нарезать землю. И землю надо распределять жеребьевкой – крутанул волчок, и куда показало – то и получи.

Так всегда и распределяли в общинах. Во-вторых, необходимо провести конфискацию невозделываемых сельхозземель у собственников. Такой закон есть – если в течение трех лет землю не возделываешь, ее забирают, – просто он не работает.

Много чего можно сделать, но это должно делать правительство, мы можем предложить только алгоритм. Мы его подготовили полностью, вплоть до проектов постановлений правительства и указов президента, потому что сейчас не время Государственной думы, вообще время войн и кризисов – не время парламентов, это время командования. Документы, которые предлагаем правительству, – от упрощения оформления земли до всех других вопросов. И все должно делаться на основе постановлений правительства. Если свести оформление земли к тому, как всегда было во всех государствах мира, – к записи в одной книге с заверением, в данном случае в Минюсте (раньше это было в ведении князей и тому подобных), сколько от этого высвободится рук? Мы направили документы в правительство, но совсем недавно, поэтому ответа пока не получили.