Не стоит бояться осени

Олег Вьюгин: В здоровой экономике нет места инфляции

Правда, провидец Рубини, предсказавший в свое время кризис, вновь предупреждает, что выход не так близок. Кому же верить? С этим вопросом наш корреспондент обратился к экс-главе ФСФР, бывшему первому заместителю министра финансов и председателя ЦБ Олегу Вьюгину.

- Действительно ли результаты первого полугодия и июля подтверждают позитивные изменения в экономике? Или все это лишь показатель, как становится лучше после того, как было провально плохо?

- Данные говорят о том, что прекратилось падение. Потому что у нас выросла выручка от экспорта, прекратился отток инвестиций, исчерпались запасы. Позитивных изменений с потреблением пока не наблюдается.

- Но есть данные, что инвестиций на треть меньше стало.

- Это по сравнению с прошлым годом. Но если мы хотим понять, есть ли краткосрочные позитивные изменения, надо сравнивать не с прошлым годом, а по отношению к предыдущим месяцам. И эти статистические данные подтверждают, что спад в большинстве отраслей или даже секторах по крайней мере временно прекратился.

- Можно ли говорить, что мы прошли кризис, что уже появились стимулы развития экономики?

- Долгосрочных не видно. А краткосрочные, о которых я уже сказал, внешние факторы - результат того, что есть некоторые позитивные сигналы в мировой экономике, в Америке, в Европе и в Японии. И рост экспорта произошел, потому что появилась возможность продать нефть и металлы подороже и побольше. И приход инвестиций связан с внешним спросом.

Кстати, Рубини задает вопрос: откуда позитивные сдвиги в экономиках развитых стран? Они во многом связаны с тем, что с помощью фискальных и стимулирующих мер, принятых Америкой, затем ЕС и Китаем, в краткосрочном плане удалось создать определенный уровень спроса и как бы заморозить процесс сокращения кредитного плеча. Если бы не было такого количества не очень дорогих денег, то был бы очень большой риск остаться без долговой экономики, на которой, собственно, и держится все. И тогда наступил бы коллапс, потому что пришлось бы сократить производство на 30-40 процентов. Но, похоже, этот сценарий предотвратили, появилась надежда, что можно жить, долги сбавили давление на бизнес и пошли позитивные изменения.

Теперь актуальный вопрос: когда же произойдет самозапуск экономики, когда она начнет работать без тех стимулов, без тех денег, которыми ее накачали правительства? По расчетам Рубини, получается, что восстановление экономики будет происходить по U-образной кривой. Раньше говорили об V-образной: быстрое падение - быстрый подъем, все в рамках 1-2 кварталов. А в Америке уже 20 месяцев рецессия идет. Пока есть надежда, что если регуляторы не наделают грубых ошибок, то произойдет самозапуск, начнется рост.

- А в какой мере все это относится к России?

- В России три квартала идет падение. Посмотрим на результаты третьего квартала этого года. Если прекратится падение, то у нас будет U-образная кривая. В Америке - длинная, у нас - короче, потому что мы более чувствительны к состоянию мировой экономики, к мировой торговле и инвестиционным потокам, отсюда более острая реакция как на ухудшение, так и на улучшение.

- Но ведь и у нас огромное количество денег, прежде всего государственных, было запущено в банковскую систему, а система не срабатывает, увеличения кредитования реальной экономики и населения практически не видно.

- Но у нас и большого сокращения общего кредита в экономике не произошло. Корпоративный портфель сократился на несколько процентов, кредитный портфель потребительского сектора сократился побольше, но тоже, на мой взгляд, не катастрофически. Надо учитывать специфику нашей банковской системы: у нас 50 процентов банковской системы и больше 50 процентов кредитного портфеля - госбанки. И сейчас правительство дает задания госбанкам кредитовать реальный сектор и предоставляет им адекватное фондирование. Государство продолжает действовать через госбанки. Остальным банкам тоже кое-какие средства предоставляются: через субординированные кредиты, через подготавливаемую программу по внесению в капитал банков ОФЗ... И тоже под условие - кредитовать.

- Идут разговоры, что осенью начнется вторая волна кризиса, что банкам срочно надо дать денег для предотвращения, и так далее. Есть такая опасность или у банкиров уже стало привычкой по любому поводу просить денег у государства?

- Это скорее чисто психологическое ожидание проблем, так как экономически такой прогноз необоснован. Когда кризис начался, никто не ожидал ни такой продолжительности, ни такой глубины падения. Сейчас ситуация другая. Все уже приспособились, потому что в течение года идет серьезная реструктуризация компаний, реструктуризация долгов, переход собственности от одного собственника к другому. Год все-таки не просто так прошел, произошло серьезное приспособление, есть компании, которые успешно работают в условиях нынешней экономической среды и которые вторую волну, если случится, перенесут.

Единственное, на что нет ответа, это как долго будет происходить стагнация. Я считаю, что, несмотря на отдельные улучшения некоторых экономических показателей в развитых странах, в России, в развивающихся странах, все пока происходит в рамках стагнации в целом мировой экономики. То есть пока это не выход из кризиса.

- У нас не просто стагнация, у нас, говоря научными терминами, стагфляция. Инфляция у нас гораздо выше, чем в других странах. Там сейчас другой беды опасаются - дефляции, а у нас ниже десяти не опускается. Насколько инфляция влияет на положение в экономике?

- В здоровой экономике не должно быть инфляции, во всяком случае высокой. До сих пор спорят, правильно это или нет, но инфляция в России была рукотворно создана. Сейчас ситуация меняется. Была девальвация рубля, то есть изменение внешнеэкономических условий, которые, конечно, подпитали инфляцию, поскольку выросли цены на импортные товары.

Но я бы воспользовался текущей ситуацией, чтобы раз и навсегда покончить с инфляцией. Привести ее к уровню хотя бы 5 процентов годовых.

Почему инфляция так важна? Дело в том, что, когда такая высокая инфляция, рублевые процентные ставки в стране будут также высокие - никуда от этого не денешься. Это значит, что будет арбитраж процентных ставок, приток спекулятивного капитала, а за нормальными деньгами все компании будут ходить за рубеж. Это означает, что фактически у России не будет кредитного рынка, основанного на внутренних накоплениях. Банки ведь тоже старались занимать за рубежом, чтобы фондировать операции здесь. Это повышает зависимость страны от внешних условий. Можно так жить, но надо ли так жить? Мне кажется, что было бы разумным создавать внутренний кредитный и долговой рынок. А для этого нужно просто-напросто убрать арбитраж ставок, основанный на сравнительно более высокой инфляции в стране, чем в остальном мире.

И не стоит повторять предыдущий опыт. Пройдет какое-то время, начнется восстановление экономики в мире. И если мы вернемся к старой практике, то есть будем мириться с высокой инфляцией, занимать за рубежом, мы будем все также зависимы от внешней ситуации. И зарубежные инвесторы станут рассчитывать только на нашу нефть и наши высокие процентные ставки. А вот в Китае они смотрят на перспективы роста рынка, на стоимость факторов производства. Вот на чем на самом деле конкурентоспособность страны построена, а не на ее возможности занимать за рубежом.

- Вот вы как-то говорили, что битва за инвесторов должна идти. Но чем мы инвестора можем заманить, кроме нефти? Может быть, девальвацией, чтобы инвестор за свой доллар мог получить больше рублей?

- Это как раз плохая политика, которой мы занимались. У нас было огромное количество финансовых спекулянтов, которые инвестировали в расчете на динамику курса, на предсказание действий ЦБ.

Чем заманить? Во-первых, все-таки большой рынок с большой перспективой роста. В России есть, что осваивать. Возьмем банковский бизнес. В Москве огромное количество банков, конкуренция жесткая. А если взглянуть на страну - огромное количество возможностей. То же самое в области розничной торговли. В России очень большой инновационный потенциал. Если бы мы научились защищать права на интеллектуальную собственность и научились бы сохранять умы, которые уезжают сейчас из страны, то многое бы изменилось. Плюс трансферт технологий оборонных отраслей в гражданские там, где это возможно. Я уж не говорю о том, что ресурсами страна богата, и это тоже некий залог для инвестора, что в этой стране будет спрос, потому что ресурсы будут работать на потребление. Не хочу сказать, что Россия - это эксклюзивное место для инвестора, но она очень перспективная.

- Вот вы говорите, что раньше старались удержать рубль от укрепления. А сейчас вдруг многие аналитики требуют девальвации рубля. Есть в этом необходимость?

- На самом деле рубль довольно долго уже находится в свободном плавании. Посмотрите на золотовалютные резервы ЦБ - они практически не меняются с ранней весны. Это означает, что курсообразование происходит без постоянного участия ЦБ, фактически мы имеем дело с рыночным плавающим курсом рубля по отношению к двум основным валютам.

И если кто-то говорит о девальвации, он имеет в виду, что ЦБ должен изменить политику, он должен просто зафиксировать курс на некотором уровне. Но это не потому, что экономические факторы сработали, а просто кто-то решил, что теперь рубль станет в полтора раза дешевле. А зачем? И мне никто не объяснит, зачем это нужно. И видимо, наши руководители это тоже понимают, а потому и не делают этого. А что касается экономических факторов, то мы видим, что экспорт растет, а для российского рубля это плюс, он будет стабильным. Если ситуация вдруг изменится и мы увидим, что ухудшение ситуации, падение экономики, то тогда рубль будет испытывать девальвационное давление, а мы с этим смиримся, это же экономический фактор. И это лучший подход к политике, чем пытаться манипулировать курсом. Я критиковал политику монетарных властей до кризиса, когда они пытались удерживать рубль от укрепления и провоцировали инфляцию, потому что неправильно это было. В результате создали инфляцию, арбитраж ставок, ненужный приток капитала из-за рубежа, когда можно было внутренними источниками обойтись. Теперь политика более разумная, и призывать сейчас эту политику разрушить считаю неразумным.