29 марта 2024 г. Пятница | Время МСК: 12:18:46
Карта сайта
 
Статьи
Как команде строитьсяРаботодатели вживляют чипы сотрудникамAgile в личной жизниСети набираются опта
«Магнит» хочет стать крупным дистрибутором
Задачи тревел-менеджера… под силу роботу?8 основных маркетинговых трендов, которые будут главенствовать в 2017 году
Статья является переводом одноименной статьи, написанной автором Дипом Пателем для известного англоязычного журнала «Entrepreneur»
Нужно стараться делать шедевры
О том, почему для девелопера жилец первичен, а дом вторичен

Михаил Делягин: "С вероятностью в 30% страну ждет распад"



Наталья Белогрудова
Источник: Деловой Петербург
добавлено: 17-09-2009
просмотров: 6979
Директор Института проблем глобализации Михаил Делягин рассказал "Деловому Петербургу", когда страну ждет авторитарная модернизация из–за обвальной девальвации и почему экономике РФ не поможет даже очень дорогая нефть.

Михаил Делягин— Михаил, вы один из немногих публичных экономистов, кто не боится делать оппозиционные к власти заявления. Есть еще Михаил Хазин. Почему так мало?

Михаил Делягин: Я очень долго, с 1990 по 2003 год, работал в структурах госуправления, Хазин тоже там работал, поэтому мы примерно понимаем, как все устроено. С другой стороны, важно — занимаетесь вы только "эстрадной экономикой" или же еще и исследованиями. Если вы делаете исследования, вы независимы: можете их продавать и этим зарабатывать на жизнь. А если нет — вам приходится сотрудничать или с государством, или с бизнесом, который в конечном счете теперь тоже контролируется государством.

Будете его критиковать — останетесь без денег. Чтобы понимать, что из себя представляют наши либеральные фундаменталисты, приведу три фразы, после которых я стараюсь с ними общаться как можно меньше. Первая была мне по–свойски сказана одним из членов команды Гайдара где–то в сентябре 1992 года. Насколько помню, звучала она так: "Представляешь, мы, когда приходили, думали, что месяца на три, а уже скоро год пилим".

Вторая звучала примерно так: "Если в этой стране случится социальная революция, мы будем уважаемыми и благополучными политическими беженцами в любой фешенебельной стране по нашему выбору, а если меня не пригласят на следующую конференцию, то вот это, старик, будет уже катастрофа".

Михаил ДелягинНу и третья фраза была сказана по поводу инфляции: "Чем меньше денег у народа, тем лучше для народа".

Эти три фразы представляются мне квинтэссенцией российского либерального фундаментализма. А то, что либеральная парадигма доказала свое несоответствие реальности, либеральные экономисты не признают, потому что это форма их существования, они не могут жить вне этой парадигмы.

— Если либеральная парадигма недееспособна, то что дальше?

Михаил Делягин: Мы находимся в процессе изменения самой организации человеческого общества. Информационные технологии начинают подстраивать под себя социальные отношения, и чем дело кончится, пока не понятно: мы в начале этого пути. Если говорить о краткосрочной перспективе, то нас ждет некоторый откат в прошлое.

Управляющие системы, как и в начале ХХ века, не справляются с высоким уровнем интеграции и будут решать проблему путем снижения уровня интеграции. С другой стороны, любая реструктуризация экономики — это поневоле усиление протекционизма, увеличение роли государства в экономике. Наконец, мы сейчас со всем миром находимся в экономической депрессии, а единственный способ выхода из нее — замещение государственным спросом сжимающегося коммерческого спроса.

Соответственно, когда государство не способно выполнять свои функции в условиях депрессии, это приносит гораздо больше проблем, чем во времена роста, который может идти и сам собой, без вмешательства государства.

— Но ни диктатуры, ни революции не будет?

Михаил Делягин: Будет авторитарная модернизация из–за обвальной девальвации. Не сейчас. Думаю, следующей осенью или вообще в 2011 году.

— Даже если нефть будет расти? Она уже сейчас $70 с копейками…

Михаил Делягин: Правильно. Мы в 2003 году и мечтать о 70 с копейками не смели, а экономике достается ненамного больше, а то и меньше, чем в 2003 году. Потому что коррупция всегда неэластична по доходам и, когда сокращаются финансовые потоки, продолжает расти или по крайне мере не снижается. Сколько из этих $70 попадает в карман нашему уважаемому руководству и мелким ментам, а сколько доходит до экономики — большой вопрос.

Но дело не в количестве денег. Ведь почему дефолт случился в 1998 году? Потому что после победы Ельцина на выборах, вернее, после победного для него (и, насколько можно судить, полностью фальсифицированного для нас) подсчета голосов с олигархами расплатились бюджетом, и они разорвали его на части.

Когда бюджет был, грубо говоря, "украден весь", нам сказали: извините, ребята, деньги кончились. Это и был дефолт. А что, если бы было в бюджете больше денег, они бы не кончились?

— Но тогда же не было таких резервов…

Михаил Делягин: А почему не было? Потому что их пилили, но ведь и сейчас пилят, насколько можно судить. Схема простая: государство дает деньги экономике (в депрессию нужно давать, иначе все умрут с голоду), но не контролирует эти деньги, потому что контроль ограничит коррупцию, а тем самым, с моей точки зрения, подорвет благосостояние правящего класса и основы государственного строя.

Поэтому деньги, которые даются экономике, идут на валютный рынок, размывая международные резервы и порождая панику. Банк России, чтобы смягчить спекулятивную атаку, не понимая, что он же является ее источником, ослабляет рубль, после чего народ бросается скупать валюту, а цены подскакивают. Напуганный Банк России прекращает всякое финансирование экономики, и ситуация потихонечку успокаивается: деньги из банков просачиваются в реальный сектор, экономика начинает дышать.

Этот механизм прошлой осенью и зимой обошелся России в четверть триллиона долларов, с учетом всяких статистических фиговых листков. Этой осенью мы потеряем еще несколько десятков миллиардов долларов по той же самой схеме, но ослабление рубля будет умеренным. И история эта будет повторяться до тех пор, пока не кончатся международные резервы.

— И как бы нефть ни росла...

Михаил Делягин: Послушайте, есть экономика ворующая, а есть экономика производящая. Если построена ворующая экономика, какая разница, сколько воровать? Ну да, с $80 за баррель воровать дольше, чем с $8 за баррель. Но это разница только в сроках.

— В тандеме Путин — Медведев вы бы на кого поставили?

Михаил Делягин: На Медведева. У него нет отрицательной репутации. И наша бюрократическая тусовка автоматически ставит на Медведева — просто потому, что как новый руководитель он слабее Путина.

Не стоит забывать и о том, что в начале 1950–х годов советская элита устала от Сталина, который административные конфликты решал арестами, пытками и расстрелами. А сейчас почти точно так же устали от Путина, с которым ассоциируется привычка решать коммерческие споры уголовными делами.

И уже пару лет бюрократия охвачена жаждой гуманизации. Она не сможет реализоваться в условиях системного кризиса, потому что других инструментов, кроме ОМОНа и танков, у этой бюрократии, по–видимому, нет, но тяга к гуманизации внутри элиты весьма сильна.

— Давайте представим, что в стране не стало Путина...

Михаил Делягин: Ну, был бы тогда какой–нибудь "Гладкий Путёнок", какая разница? Не демонизируйте человека: он лишь олицетворение силового класса, который сложился в 1990–е годы в ходе обслуживания олигархии, которая при своем возникновении воевала и с организованной, и с дикой преступностью.

Когда же после дефолта бизнес пошел в регионы и стали захватывать заводы, которые стали центрами прибыли, силовики стали ключевым социальным слоем, поскольку дело было нужно оформить юридически. Силовики же были одновременно носителями и силового, и легитимного ресурсов. И в процессе этого захвата очень быстро пришли к власти, стали хозяевами своих бывших хозяев. А Путин стал олицетворением, символом этого процесса, по личным качествам он, вероятно, действительно лучше всех ему соответствовал.

— Один известный российский экономист сказал не для печати, что Путина снимут…

Михаил Делягин: Есть такая мулька, она бродит по Москве уже более месяца. Маленький нюанс: Медведев не может снять Путина, потому что Путин формально лидер "Единой России", и если та подчинится Путину, то она заблокирует назначение любого другого премьера. А вот Медведева через ту же "Единую Россию" снять можно.

Но сейчас снятие Путина теоретически возможно, потому что "Единая Россия" не пойдет за Путиным: ей приятнее новый руководитель, а Путин, думаю, дискредитировал себя буквально за это лето. Ошибок явных не было: достаточно, что не было побед, и власть, похоже, утекала у него из пальцев как песок.

Похоже, элита переходит на сторону Медведева, и хотя в тактическом плане Путин может еще выиграть, в стратегическом он обречен проиграть если не Медведеву, то кому–то еще. Потому что элита от него устала, а Запад его не хочет. У Медведева лучшие позиции.

Но сможет ли товарищ Медведев управлять Российской Федерацией? Молчит Кремль, не дает ответа. А что бывает в критических ситуациях с руководителями нашей страны, которые не могут ею управлять? (Пауза.)

Даже Владимир Ильич Ленин не пережил этого. Чтобы Медведеву выжить, ему нужно предать свой класс, то есть ограничить коррупцию. Других способов выживания нет. А признаков его готовности к этому пока нет. Поэтому нынешняя политическая система, скорее всего, разрушится, не говоря уже о вертикали власти.

Ведь обвальная девальвация будет сопровождаться полной дискредитацией государства, отказом всех управляющих систем, массовым отлетом бизнесменов из страны. Системный кризис означает, что государство не контролирует главные сферы жизни общества, это процесс очень болезненный.

— А что потом?

Михаил Делягин: С вероятностью примерно в 70% (точные оценки, конечно, невозможны) — реструктуризация государства. На смену придут люди из третьего эшелона бизнеса и чиновников, смертельно испуганные тем, что бывает, когда не учитываются интересы общества.

Из их страха вырастет ответственность, из нее — разумная социально–экономическая политика, из нее — благосостояние, а из благосостояния — демократия.

С вероятностью в 30% страну ждет распад, не только территориальный, но исчезновение российской цивилизации как таковой. У нашей уважаемой элиты сейчас популярна позиция, которую можно описать примерно так: нужно, чтобы, когда я уехал из России, там не было Генпрокуратуры и меня гарантированно никто не преследовал. То есть страна должна превратиться в хаос, чтобы некому было спросить за содеянное.

— Если государство не учитывает интересы общества, значит, оно неэффективно?

Михаил Делягин: Когда наша интеллигенция начинает визжать про неэффективность государства, я представляю себе евреев, которые году этак в 1942–м гневно обличали бы неэффективность Освенцима. Наверное, можно было бы увеличить его производительность, только я не уверен, что это было бы хорошо.

А что такое Освенцим? Производство по изготовлению удобрения из людей. А что такое нынешнее российское государство? Насколько можно судить, производство по изготовлению из людей замков в Швейцарии, суперяхт и миллиардных состояний. Представьте себе овец, которые выходят на митинги по поводу неэффективности скотобойни, а те, кто кушает котлетки, прекрасно понимают, что скотобойня — вполне эффективное предприятие.

— По вашему мнению, почему проблемы в нашей стране почти никогда не персонифицируются?

Михаил Делягин: Потому что аварии и катастрофы возникают, как правило, не потому, что кто–то сошел с ума. Если бы матрос на "Нерпе" не ради интереса нажимал на кнопки, а за деньги, которые ему дал, условно говоря, какой–нибудь Шамиль Басаев, и он бы с этих денег половину отдал своему командиру, а тот с них отдал бы своему, и так до самого верха, его бы никогда не нашли: некому было бы искать.

Когда начали майора Евсюкова отмазывать? Когда он протрезвел и сказал: ребята, я всех вас сдам, я всем расскажу, чем московская милиция на самом деле занимается.

— То есть из–за коррупции?

Михаил Делягин: Это не политическая ругань, не ярлык, который кто–то из подворотни лепит, это суть явления. Если вы делаете макроэкономическую модель и не учитываете растущую коррупцию, ваша модель не работает.

Почему Медведев в ноябре 2008 года употребляет словосочетание "финансовый тромб", который родом из 1992 года, почему за 16 лет никто не извлек уроки из катастрофы 1992–1993 годов?! Потому что нельзя извлекать уроки из катастрофы, зарабатывая на ней. Не нужно быть грамотным, чтобы понимать, что, когда на что–то выделяется 100 рублей, а до цели доходит от 30 до 70, и так 20 лет подряд, эта ситуация не исправляется потому, что выгодна всем участникам процесса.

Это не коррупция, это другое качество государства. Когда говорят: "Ах, Россия — член БРИК!" — надо понимать, что на деле Россия член совсем другого "сообщества наций", включающего Гаити и Нигерию. Осталось аббревиатуру соответствующую придумать, например HNR. Очень похоже получается на аббревиатуру свиного гриппа.

Факты: $200 млрд — настолько сократились международные резервы РФ за минувший год (с 01.08 2008 по 28.08.2009).

$300 млрд — объем коррупции в России в год по данным Национального антикоррупционного комитета (НАК).

Группа компаний "ИПП"
Группа компаний Институт проблем предпринимательства
ЧОУ "ИПП" входит
в Группу компаний
"Институт проблем предпринимательства"
Контакты
ЧОУ "Институт проблем предпринимательства"
190005, Санкт-Петербург,
ул. Егорова, д. 23а
Тел.: (812) 703-40-88,
тел.: (812) 703-40-89
эл. почта: [email protected]
Сайт: https://www.ippnou.ru


Поиск
Карта сайта | Контакты | Календарный план | Обратная связь
© 2001-2024, ЧОУ "ИПП" - курсы МСФО, семинары, мастер-классы
При цитировании ссылка на сайт ЧОУ "ИПП" обязательна.
Гудзик Ольга Владимировна,
генеральный директор ЧОУ «ИПП».
Страница сгенерирована за: 0.102 сек.
Яндекс.Метрика