В 2010 году все изменится к лучшему

РЦБ: Как можно в нескольких словах охарактеризовать уходящий год? Что получилось, что нет? Кризис оказался глубже или легче протекал, чем казалось год назад?

— Если вспомнить советские пятилетки, то каждый год имел свое название: год определяющий, год завершающий. По этой аналогии я бы назвал 2009 г. решающим. Кризис был очень жестким. Порой для решения срочных и сложных задач требовалась полная мобилизация интеллектуальных и физических сил, нужны были нестандартные нетривиальные решения. Однако кризис все же оказался легче, чем можно было представить год назад, скорее всего, потому, что многое было своевременно сделано для идентификации и управления рисками. Вообще, финансовые потрясения 2008 и 2009 гг. показали разницу между мальчиками и мужами. Сразу понимаешь, кто есть кто и чего стоит. С этой точки зрения кризис – вещь незаменимая.

— В последнее время представители инвестиционного сообщества все чаще говорят о том, что кризис закончился. Считаете ли Вы, что это так?

— Кризис – это не нечто одномоментное, это некий набор определенных фаз. Сейчас, на мой взгляд, мы находимся в фазе рецессии, и, сколь длительной и глубокой она будет, пока непонятно. Для финансовых учреждений, безусловно, худшая фаза, связанная с самыми серьезными рисками ликвидности, уже позади. А для инвестиционных банков открылись колоссальные возможности в целом ряде секторов, таких, например, как организация облигационных выпусков.

— По мнению многих, именно инвестиционные банки отчасти были виновниками данного кризиса. Почему так получается, что эта отрасль снова «на коне»?

— Все причины того, с чем мы столкнулись, — subprime, агрессивная политика продвижения высокорисковых инструментов и т. д., были продиктованы жесткой конкуренцией на западном рынке финансовых услуг. Инструменты оказались очень сложными, риски — высокими, инвесторы полагались на мнение рейтинговых агентств, регуляторы закрывали глаза на рискованность и качество этих инструментов… Результатом перечисленного явился глобальный финансовый кризис. Сейчас ситуация поменялась, регулирование на финансовых рынках стало жестче, инвесторы — осторожнее, рынки — прозрачнее. Инвестиционно-банковский бизнес нельзя назвать локомотивом выхода из кризиса, но он все-таки способствует этому процессу. И спрос на его услуги есть и будет.

— Существует мнение, что данный кризис прошел слишком быстро и не успел в достаточной мере научить чему-то мировое инвестиционное сообщество. Разделяете ли Вы эту точку зрения? Какие основные уроки извлечены из кризиса Газпромбанком?

— Я совершенно не согласен с данным утверждением. И в США, и в Великобритании, и в России кризис не прошел даром и был очень поучительным.

Безусловно, главный урок любого банка – научиться правильно взвешивать свои возможности и ограничивать аппетит к риску. Если данную задачу корректно решить, то даже такие сильные финансовые удары, какие мы наблюдали в течение прошедшего года, не очень страшны.

По итогам кризиса в Газпромбанке были существенно сокращены объемы спекулятивных операций на финансовых рынках. Акцент перенесен на всестороннее и качественное обслуживание клиентов. Значительно возросла доля комиссионных доходов от клиентских операций в данной области — это осознанное стратегическое изменение в работе банка, подкрепленное соответствующей перестройкой организационной структуры.

— Каковы перспективы инвестиционного банкинга в России после финансового кризиса, во многом вызванного именно инвестиционно-банковской деятельностью?

— В течение длительного времени объемы консультационной части IB, а именно M&A, Corporate Advisory, будут существенно ниже, чем до кризиса. Также снизятся комиссионные за данного рода транзакции — непросто продавать после кризиса презентацию за миллионы долларов. Популярными станут услуги по привлечению долгового финансирования, IPO, buy-backs и block-trading. За счет сокращения количества конкурентов оставшиеся инвестиционные банки получат те же самые доходы, что и до кризиса. Существенно снизятся риски, которые инвестиционные банки будут принимать на себя в процессе размещения долговых ценных бумаг и акций клиентов, а именно сократится объем клиентских ценных бумаг, остающихся на балансе банков, и резко вырастут требования к кредитному качеству эмитентов. Кроме того, банки будут осторожнее с предложением рискованных ценных бумаг и продуктов своим клиентам. По крайней мере, в первое время после кризиса.

— На каких сферах инвестиционного банкинга фокусирует сейчас свое основное внимание Газпромбанк?

— Инвестиционный банкинг построен в Газпромбанке таким образом, что говорить об этом направлении в целом сложно. Мой коллега, заместитель председателя правления А. Матвеев отвечает за Private Equity, M&A, проектное и корпоративное финансирование и инвестиционное консультирование. В сфере моей ответственности – операции на финансовых рынках: валютном, денежном, ценных бумаг, операции на рынках капитала, брокерское обслуживание клиентов, операции по доверительному управлению активами клиентов, разработка сложноструктурированных продуктов.

В части «моих» операций я вижу огромный потенциал в следующих направлениях:

• организация облигационных выпусков для российских эмитентов;
• брокерское обслуживание;
• продажа казначейских (порой весьма сложных) продуктов корпоративным клиентам, в первую очередь в целях хеджирования их рыночных рисков;
• доверительное управление активами.

Наряду с государственными банками и ВЭБ-ом, наш банк принимает активное участие в программе Правительства РФ по финансированию экономики страны. Очень важной частью этой программы является стимулирование внутреннего рынка капитала, в частности рынка корпоративных облигаций. Безусловно, Газпромбанк — один из признанных лидеров на рынке первичных размещений облигаций российских эмитентов. Только в 2009 г. банк выступил организатором 27 сделок и разместил облигации клиентов на сумму свыше 100 млрд руб.

— Какие основные сделки были закрыты инвестиционно-банковским подразделением банка за последний год?

— Опять-таки, в части курируемых мною подразделений хотелось бы особенно отметить размещения корпоративных облигаций для флагманов российской экономики, таких как ОАО «Газпром», ОАО РЖД, ОАО «Транснефть», ОАО МТС. Перечисление можно продолжить.

— Компании каких отраслей сейчас проявляют наибольший интерес к публичному выходу на рынки акционерного и долгового капитала?

— Интерес проявляют все, но не у всех есть возможности. До сих пор поддерживается спрос на облигации с высоким кредитным качеством, близким к суверенному. IPO вынуждены проводить компании, которым необходимо рефинансировать кредитную задолженность, такие, например, как РУСАЛ. Часто покупателями в процессе данных IPO выступают прежние кредиторы. Другими словами, IPO будут, но «взрывного» роста все же ожидать не следует.

— Насколько привлекателен для Газпромбанка вход в капитал проблемных должников и управление ими?

— Решение этого вопроса находится не в моей компетенции, хотя совершенно очевидно, что в ряде случаев это может быть весьма интересным, а иногда неизбежным. Банк имеет низкий уровень проблемной задолженности, и поэтому этот бизнес для нас не является естественным и необходимым.

— Насколько высок сейчас аппетит к риску со стороны отечественных и зарубежных инвесторов?

— В начале года зарубежные инвесторы ушли с российского рынка капиталов, а среди отечественных инвесторов отмечалась подчеркнутая осторожность. Однако грамотные, а главное, своевременные действия Правительства РФ по стабилизации ситуации на финансовых рынках позволили развернуть эту тенденцию. С середины года мы наблюдаем активное проявление интереса со стороны зарубежных инвесторов, особенно к рублевому риску, так называемый carry trade, когда инвесторы использовали благоприятную конъюнктуру на западном денежном рынке: они достаточно дешево занимали в долларах, конвертировали в рубли и вкладывали эти средства в наиболее качественные рублевые инструменты, в том числе в инструменты с фиксированной доходностью, ожидая в дальнейшем укрепления рубля и понижения рублевых ставок.

Еще раз отмечу, что есть большая разница между спросом на инструменты с высоким кредитным качеством и инструменты второго и третьего эшелона. По-прежнему подавляющее большинство денег идет в квазисуверенные, крайне ликвидные облигации. Здесь спрос нерезидентов очень высок в связи с ожиданием дальнейшего падения процентных ставок и ростом курса рубля. Сюда же направляется поступающая рублевая ликвидность от банков и других институциональных инвесторов. Утверждать, что спрос вернулся к докризисному уровню, пока преждевременно.

— Каковы, на Ваш взгляд, перспективы рынка конвертируемого долга?

— Глобальный рынок конвертируемого долга очень хорошо зарекомендовал себя в разгар кризиса. Это один из очень немногих сегментов рынка, который продолжал функционировать, предоставляя эмитентам редкую по тем временам возможность привлечения финансирования. С понижением процентных ставок и уменьшением волатильности на рынке акций интерес к данным инструментам неизбежно будет расти, особенно с учетом почти 50%-ного дисконта к предкризисному уровню на рынке акций.

— Была ли усилена команда подразделения за прошедший год?

— Наш подход к формированию команды остается неизменным. Мы всегда ищем таланты, которые могли бы усилить позицию банка в тех сегментах финансового рынка, где мы работаем. В 2009 г. к нашей команде присоединились очень достойные, профессиональные и хорошо известные рынку люди — Владимир Рыскин и Леван Золотарев. Кроме того, в целях поддержания наших сильных позиций на первичных рынках мы завершили формирование клиентских подразделений, работающих на вторичных рынках капитала. Я надеюсь, что в скором будущем банк займет в этой области подобающее место среди лидеров.

— Каковы, на Ваш взгляд, основные риски банковского сектора страны в настоящих условиях?

— По моему мнению, важными факторами риска, способными нанести существенный урон банковской системе, являются высокий уровень корпоративного долга и способность российских компаний его обслуживать. Сохраняется угроза роста проблемной задолженности на фоне по-прежнему низкой капитализации банков.

— Как будет развиваться ситуация в мировой экономике? Могут ли такие события, как, например, в Дубае или Греции, привести ко второй волне кризиса?

— Что касается мировой экономики, никто не ожидал возникновения риска дефолта в Дубае и снижения рейтингов вГреции. Нельзя исключать возможности возникновения подобной ситуации в Ирландии, странах Балтии, в Восточной и Центральной Европе…

Однако чрезвычайно важно, чтобы, кроме таких непредсказуемых случаев, монетарным властям в мире удалось справиться с задачей откачки той избыточной ликвидности, которая вливалась в систему в рамках антикризисных мер. Сейчас последствия даже планируемых и анонсируемых действий могут быть очень значительными и зачастую непредсказуемыми. Все будет зависеть от того, насколько мягко и без затруднений удастся вывести систему из кризисного состояния.

— Какие направления будут наиболее доходными в будущем году?

— Розница, инвестиционно-банковская деятельность, доверительное управление.

— Когда оживет рынок слияний и поглощений?

— Поглощения компаний, находящихся в кризисном состоянии, происходят и сейчас, однако предкризисного объема рынок слияний и поглощений может достичь только при росте котировок акций до уровня лета 2008 г. и готовности банков снова кредитовать под залог акций предприятий.

— В уходящем году практически не было публичной маркетинговой активности банка на рынке капитала. Изменится ли это в новом году?

— Я уверен, что всё изменится к лучшему в 2010 г. Что касается нашей низкой маркетинговой активности в 2009 г., то этому есть объяснение – мы были всецело поглощены домашней работой в условиях кризиса, которая позволила добиться весьма впечатляющих финансовых результатов.