Искушение карьерой

Предупреждение Предстоятеля РПЦ о том, что как раз у тех, "кто очень хочет стать епископом", это вряд ли получится, а "епископами станут те, кто к этому не стремится", прозвучали в надлежащем контексте. Как раз на Соловках на высочайшую степень церковного служения были возведены пастыри, не искавшие почестей, но всю свою жизнь отдавшие "смиренному, не очень заметному, но искреннему служению Господу": архимандрит Пантелеимон (Шатов) - благочестивый пастырь, до пострига много лет несший приходское послушание и воспитавший четырех дочерей, и архимандрит Вениамин (Лихоманов) - "монах, духовник, скромный, образованный человек, который никогда не кичился своим образованием и смиренно служил в тех местах, куда его направляли".

Интересно, что хиротонию отца Пантелеимона предполагалось совершить 10 августа в Новодевичьем монастыре, но столица была охвачена дымом лесных пожаров и к Святейшему обратились с просьбой отменить Патриаршее богослужение, чтобы избежать большого стечения народа и не подвергать опасности здоровье людей. Предстоятель позвонил отцу Пантелеимону и сообщил, что хиротония переносится. "Он мне смиренно говорит в ответ: "А может, вообще ее отменить?" - рассказал Патриарх. - Спасибо вам, владыка Пантелеимон, за эти слова - они мне душу согрели".

- Самое отвратительное в Церкви - это монашеский карьеризм, - подчеркнул Патриарх, и посоветовал относиться к архиерейскому служению так: "пал на тебя жребий - принимай, не падает жребий - занимайся тем, чем занимаешься".

- Ведь пред Богом все мы встанем в ряд не по порядку хиротоний, и не по количеству крестов, и не по тому, в митре ты служил или в камилавке. Там, может быть, Патриарх встанет за уборщицей и будет ей в глаза заглядывать и говорить: "Марья Ивановна, ты уж помолись за меня..."

Патриарх призвал к ясному пониманию, что "наша церковная карьера есть относительная вещь, не имеющая никакой прямой связи с нашим спасением". Позицию Патриарха для "РГ" комментирует его пресс-секретарь протоиерей Владимир Вигилянский:

- В публичном пространстве такие вещи раньше не обсуждались. Но это как раз признак оздоровления нашей церковной жизни, когда можно безбоязненно говорить о том, о чем обычно вслух не говорится. Хотя "запретных тем" у нас нет, но есть запретные формы и интонации. Патриарх нашел достойную форму, чтобы с любовью к Церкви, священнослужителям и народу Божьему сказать о болезнях, которые есть. Но я бы хотел сделать поправку: грехи в Церкви наиболее заметны, потому что для нас образ христианской жизни - норма. В других сообществах они не так видны.

Слова Патриарха о том, что будет бороться с духом церковного карьеризма, очень важны. Но Патриарх не впервые критикует то, что происходит внутри Церкви, достаточно вспомнить то, что он говорил о "младостарчестве", о грубости, о развязности и безответственности, проявляемой священниками при ведении "живых журналов", часто без оглядки на свой сан. У нас не только "тишь да гладь, да Божья благодать", безусловно, есть искушения. Поэтому так важны заявления Патриарха, сделанные при рукоположении двух смиренных и очень действенных епископов.