Алексей Войлуков: «Кризис отсеивает слабых, а сильных заставляет задуматься»

В 1998–2000 годах – специалист экономического подразделения Московского главного территориального управления Центрального банка Российской Федерации, в 2000–2008 годах – руководитель подразделения сводно-аналитической работы Московского главного территориального управления Центрального банка Российской Федерации, в 2008–2011 годах – управляющий отделением № 1 Московского главного территориального управления Центрального банка Российской Федерации.

С 2011 года – начальник Главного управления Центрального банка Российской Федерации по Краснодарскому краю.

- По большому счету, Краснодарский край остается сегодня одним из немногих «островков», где сохраняется достаточно мощная система местного самостоятельного банкинга. Следовательно, в какой-то мере вы в эпицентре спора между сторонниками исключительно федеральных крупных структур и теми, кто отстаивает право малых и средних банков на существование. По вашему ощущению, есть место под солнцем у регионального банкинга? Есть ниша, которую федеральные банки заполнить не могут?

- Малые и средние банки «дышат» вполне нормально, если не считать того, что с каждым годом их пытаются немного «придушить», ужесточить требования и дать ход крупным федеральным банкам. Если же говорить о чисто экономических предпосылках, то они достаточно хорошо себя ощущают и могут развиваться. Пример Краснодарского края в этом плане, действительно, показательный.

Сейчас в регионе работают 15 местных банков. Их число может и увеличиться – как за счет создания новых, так и за счет перехода кредитных организаций из других территорий. Плюс у наших аграриев есть желание создать свой специализированный банк. Вообще, в кубанской деловой среде желание заняться банковским бизнесом не отбито.

Ниша малых местных банков, на мой взгляд, никогда не может быть занята крупными банками по одной простой причине: федеральные банковские структуры не могут подстраиваться под каждый регион, под каждый район, под конкретного заемщика. Да, они могут быть достаточно универсальными, наработать большую линейку продуктов, из которых можно выбирать, но клиенту зачастую сложно разобраться в разнообразии банковских услуг. Ему нужно индивидуальное предложение, а не «серийный» продукт. Как известно, это длительный процесс, ведь любое индивидуальное предложение в крупном банке должно согласовываться через головной офис, и нет гарантии, что вариант пройдет. В этом плане главный плюс малых и средних банков как раз в том, что они могут находить особый подход, подстраиваться под клиента. Работая на месте, такие банки знают и клиентов, и структуру власти, и экономику региона, они здесь выросли и достаточно быстро генерируют новые продукты и идеи, которые востребованы именно здесь и сейчас.

- И на юге России люди местные бренды воспринимают лучше. Или мне так кажется?

- Скорее, да. Конечно, Сбербанк – бренд известный, ему традиционно доверяют везде. Но на Кубани есть свои идеи, идеи казачества, идеи общности. Поэтому все то, что произведено в крае, имеет положительную оценку со стороны местного населения.

- А проблемы аграриев, обострившиеся со вступлением в ВТО, как-то сказались на местном рынке?

- Проблемы еще не обострились, они только начинают вырисовываться. Однако, как известно, правительством принята программа поддержки аграрного сектора, нацеленная на то, чтобы переход к новым реалиям был более плавным. Проблемы аграрного сектора России существуют давно, и начались они не с ВТО. Поэтому и был создан такой, в хорошем смысле, монстр, как Россельхозбанк, который целенаправленно занимается финансированием аграрного сектора. Не думаю, что проблемы аграриев ударят по банкам. Ясно, что государство будет все-таки защищать этот рынок. Однозначно будет защищать, потому что это стратегический вопрос независимости и самостоятельности государства.

- На недавнем Аграрном форуме в Ростове поднимали вопрос о том, что банки хотели бы видеть госгарантии по кредитам сельскому хозяйству…

- Мне понятно это желание, хотя, конечно, это не совсем рыночный подход. По большому счету само вступление в ВТО как раз должно стимулировать пусть жесткие, но рыночные подходы. По-хорошему, нужно снижать протекционизм государства, произвести какие-то внутренние реформы, преобразоваться структурно, создать более рентабельные и конкурентные отрасли. Кризис отсеивает слабых, а сильных заставляет задуматься.

Полагаю, было бы правильно вводить не госгарантии для банков, а, наоборот, помочь заемщикам-аграриям компенсировать часть расходов, если они направлены на развитие. Например, администрация Краснодарского края выделяет около 4 млрд. рублей на компенсацию затрат аграрного сектора. Как дальше это строить – вопрос дискуссионный, но однозначно не должно быть стопроцентных гарантий, иначе рынка не будет.

- В Краснодарском крае был построен один из уникальных центров обработки наличных…

- Да, причем мы обслуживаем не только наш регион, но и наших соседей – регионы Южного и Северо-Кавказского федеральных округов. Доставляем деньги, забираем ветхие купюры, здесь же утилизируем. Это действительно уникальный кассовый узел, один из крупнейших в Европе. В прошлом году на территории края проходило совещание Центрального банка, на котором присутствовали представители центробанков других государств. Обменивались опытом, знаниями; мы показали, что создано у нас. Представителями иностранных банков было отмечено, что этот кассовый узел абсолютно инновационен и превосходит даже центральные кассовые узлы некоторых стран.

- Но это еще и означает, что у вас огромная инкассация. И все-таки Северо-Кавказский регион не самый спокойный. Это является какой-то проблемой?

- Проблемой – нет, но это достаточно объемная, сложная работа. Подчеркну – именно работа, а не проблема! Что-то доставляет Росинкасс – специализированная всероссийская служба при Центральном банке. Есть наша собственная служба инкассации ГУ ЦБ.

- То есть специфика региона не накладывает свой отпечаток? Казачьи сотни в охранение не приходится брать?

- Нет, нет, казаков мы не привлекаем (улыбается).

- В целом по всей России проблема инкассации обостряется…

- Да, есть такое. С одной стороны, это последствия кризиса. У каких-то людей возникают такие «гениальные идеи», как можно решить свои финансовые трудности. Однако, как правило, нападения идут все-таки не на специализированные инкассаторские службы, а на частные небольшие фирмы, которые доставляют наличные на обычных автомобилях, в сопровождении одного-двух инкассаторов. К сожалению, это пример того, на чем не стоит экономить…

- Вы стали инициаторами ряда финансовых мероприятий в рамках подготовки к предстоящей в Сочи Олимпиаде.

- Да, в прошлом году мы как раз закончили разработку Концепции финансового обслуживания Олимпиады и мер, которые посчитали необходимыми для развития банковской инфраструктуры Сочи. Отправили в администрацию, согласовали, Концепция утверждена губернатором Ткачевым. Для реализации изложенных в ней планов создана рабочая группа, в которой принимают участие представители ГУ ЦБ, банков, краевой администрации, городской администрации Сочи, сотовых операторов, провайдеров, силовых структур, платежной системы VISA. Обсуждаем решение проблем, которые выявились при подготовке этой концепции. Основных проблем три.

Первая – это скорость обслуживания транзакций по банковским картам. В разных районах Большого Сочи она отличается в разы и не соответствует мировым представлениям о качестве. Не просто было начать решать эту задачу, поскольку зачастую стороны перекладывали ответственность друг на друга. Но в конечном счете понимание, что это общее дело, пришло. Лидирует тут Сбербанк, который значительно улучшил скорость своих транзакций в Сочи. Скоро мы проведем очередное тестирование по всему Большому Сочи. Причем во время теста нагрузка будет намного меньше прогнозируемой, поскольку ясно, что в дни Олимпиады трафик возрастет в разы.

Вторая проблема – количество банковских точек, покрытие территории инфраструктурой для приема розничных платежей. Банковские точки должны быть в шаговой доступности. Это, прежде всего, вопрос банкоматной сети. Кроме того, необходимо стимулировать в Сочи развитие системы POS-терминалов для обеспечения возможности безналичной оплаты не только в отелях, но и ресторанах, магазинчиках, клубах, на транспорте и т.п.

И третий блок вопросов – информационный. К Олимпиаде необходимо обеспечить гостям Сочи доступность финансовых услуг и возможность на своем родном языке разобраться в них. Причем речь идет не только об английском языке; мы рассчитываем, что будут открыты колл-центры, способные работать на нескольких языках мира. На мой взгляд, минимум на восьми языках можно и нужно давать информацию.

Кроме того, создается корпус финансовых волонтеров, миссия которых – помочь гостям Олимпиады разобраться с вопросами оплаты, пользования банкоматами, POS-терминалами и т.д. Они должны будут уметь подсказать, проконсультировать, объяснить нюансы технической работы банкоматов и терминалов, ведь приезжающие иностранцы привыкли к другому сервису.

- Скажите, а лондонский опыт обслуживания Олимпиады как-то пригодился? Вы вообще изучали его? Насколько я помню, из-за трагедии в Крымске чиновники Краснодара не смогли отправиться в Лондон.

- Да, к сожалению, обстоятельства сложились так, что пристально изучить лондонский опыт не удалось. И по линии Центрального банка таких поездок не было, однако мы имели возможность через Международный олимпийский комитет обменяться опытом, изучить возможные проблемы и ошибки.

- Можно обозначить какие-то ошибки или узкие места?

- Проблемы были и по скорости обслуживания, и по доступности. В Лондоне достаточно широко пытались применить бесконтактную карточную технологию. Но она не везде работала, в том числе, возможно, – из-за большого скопления передающей аппаратуры и работы спецслужб, которые в целях безопасности глушили сигналы. Такая проблема была…

- Значит, как минимум, в Сочи нужно будет обеспечить гигантскую логистику с наличными, так?

- Да. Причем с учетом наших особенностей, когда у нас принимаются беспрецедентные меры безопасности. Иногда они выражаются в том, чтобы перекрыть доступ транспорту. А с оглядкой на транспортную инфраструктуру Сочи это может быть катастрофично… Прорабатываем вопрос, чтобы все-таки «выбить» для инкассаторов банков приоритет по проезду, обеспечить их необходимыми допусками.

- По вашим ощущениям, насколько Сочи обеспечен банковскими услугами, точками, банкоматами? И изменилась ли в целом насыщенность банковской инфраструктуры города как таковой?

- Если сравнивать с другими городами Краснодарского края, то на сегодняшний день банковская инфраструктура в Сочи на порядок лучше, чем в любом другом населенном пункте региона. Она сопоставима с инфраструктурой Краснодара и многих крупных российских городов. Мы, кстати, анализируем количество банкоматов относительно потенциального числа гостей Олимпиады, ориентируясь на опыт Ванкувера и Пекина. Опыт Лондона, где проводилась летняя Олимпиада, в данном случае немного иной.

По количеству банкоматов оснащение города немного обгоняет план. По количеству точек POS-терминалов – оказалось, что наращивание идет более опережающими темпами, чем мы планировали. Хотя работы тут еще много.

- Дай бог, еще проблема лимита наличных в банкоматах будет решена. Смешно, когда в фойе Radisson SAS Лазурная можно снять лишь 8 тыс. рублей.

- Да, это сделано для того, чтобы оградить свои банкоматы от обналичивания. Но, согласен, в дорогих отелях лимиты должны быть побольше…

- В связи с Олимпиадой в Москве муссируется несколько тем. Во-первых, не очень понятны статусы других карточных систем с учетом того, что VISA – генеральный спонсор игр. Означает ли это какое-то ущемление возможностей использовать карты других систем?

- «Ущемление» будет только на одной очень ограниченной территории – в Олимпийской деревне, где будут приниматься только карты VISA.

Напомню, что VISA является генеральным партнером олимпиад уже давно и имеет эксклюзивное право на обслуживание Олимпийской деревни. Это не российское ноу-хау – то же самое было и в Лондоне, и в других городах. Для тех обитателей Олимпийской деревни, которые используют карты других систем, VISA создает «точки», где можно с помощью других карт купить предоплаченные карты VISA. Это все уже давно апробировано, в том числе и в Лондоне.

Вне территории Олимпийской деревни, в городе будут приниматься карты всех систем.

- Тот же вопрос относительно Сбербанка. Сбербанк – спонсор Олимпиады. Что это означает для других банков?

- Здесь нет каких-то особых административных привилегий, хотя визуально рекламы Сбербанка и VISA будет больше, чем рекламы других банков и систем. Единственное отличие – это мобильные передвижные офисы. Сбербанк планирует их активно использовать в Олимпийской деревне и местах массового скопления гостей Олимпиады. Впрочем, это даже не привилегия: от других банков не поступало просьб или предложений использовать такие мобильные офисы.

- А вообще, насколько банки, помимо Сбера, проявили интерес к Олимпиаде?

- Большой, очень большой. Это и федеральные лидеры и ряд небольших банков. Многие из них, открывая новые точки, допофисы, ориентированы не столько на саму Олимпиаду, сколько на перспективы развития Сочи.

- Два года назад мы беседовали с Михаилом Шараповым, возглавлявшим тогда Крайинвестбанк. Говорили о предстоящей Олимпиаде в Сочи и пришли к выводу, что теоретически мог бы возникнуть некий «курортный банкинг». По большому счету, что нужно человеку на курорте? Не столь деньги, сколько удобство сервисов. Насколько, на ваш взгляд, реально развитие такого направления?

- Вполне реально. Если говорить о создании специфического курортного банковского бизнеса, то думаю, что это может быть некий местный банк, который будет специализироваться именно на сервисе для приезжающих. Подавляющему большинству отдыхающих на курорте нужно иметь возможность расплатиться везде и, скорее всего, через телефон. Подобное развитие у нас в стране идет достаточно бурно, но больше сосредоточено в Москве. Здесь, в крае, до последнего времени развивался более консервативный банковский бизнес – офис, наличные деньги, личное общение. Но трансформация начинается, потому что, с одной стороны, создаются технические возможности, предпосылки для этого, с другой – меняется менталитет людей.

- Ментальность действительно меняется? У вас на входе в здание стоит большой-большой банкомат. Почти повсеместно у фойе зданий Центробанка есть большой банкомат. Потому что у сотрудника ЦБ зарплата большая, и в день зарплаты к банкомату многие подходят… Это я к тому, что до сих пор многие воспринимают карты как способ обналичить деньги…

- Ментальность меняется, но постепенно. Если идти по пути установки банкоматов и просто переводить людей на зарплатные карты, она не сильно поменяется. Потому что все будут знать, что, получив зарплату, можно тут же подойти к банкомату и снять деньги, а дальше – все платежи по обычной схеме. Нужно, чтобы человек, приходя в те точки обслуживания, куда он привык ходить, видел, что везде может расплатиться по карточке это удобнее, безопаснее, есть скидки и привилегии. Вообще, ДБО должно быть выгодно людям, тогда ментальность будет меняться на порядок быстрее.

- С недавнего времени наконец-то некоторые московские банки повышают на полпункта процент по депозиту, если он открыт по Интернету…

- Да. Но, чтобы менталитет поменялся окончательно, необходимо иметь возможность расплатиться всегда и везде, не имея наличных. Или хотя бы почти всегда и везде.

Наличный оборот в России пока чрезмерен. К сожалению, это связано, в числе прочего, и с «серыми» зарплатами, и с элементарной коррупцией. Масштабы коррупции по-прежнему высоки и, по моим личным ощущениям, меньше пока не становятся. Гнет на бизнес высок, проверяющие ходят и ходят, в том числе и к нам. И, знаете, иногда им приходится долго объяснять, что Центральный банк – это «немножко не коммерческий банк», тут подарков ждать не надо.

- Даже так?

- Даже так. У нас в стране такой регламент требований ко всем без исключения хозяйствующим субъектам, что зацепиться можно за что угодно. Выписываются штрафы, дальше идут судебные разбирательства, чтобы все-таки отстоять свою позицию.

- Коль скоро мы перешли к теме проверок, давайте и о ваших проверках поговорим. Насколько, на ваш взгляд, появление института мотивированного суждения для российской банковской системы будет благоприятно? Не вызовет ли это проблем?

- Гарантировать на сто процентов, что не вызовет никаких проблем, невозможно. С другой стороны, без института мотивированного суждения в нашей реальности ведения бизнеса тоже невозможно. Если по банкам все достаточно регламентировано и прозрачно, то другие экономические субъекты, как правило, непрозрачны. И чтобы правильно говорить с банками на тему их работы с этими субъектами, необходимо право на мотивированное суждение, когда можно основываться не только на каких-то формальных вещах, но и на профессиональной оценке реального положения дел… И тогда становится понятно, что многие фирмы, документы которых «в порядке», на деле – гарантированный источник невозвратов кредитов.

- Год назад в «Разговоре с Bankirом» руководитель Национального банка Башкортостана Рустэм Марданов, ваш уфимский коллега, отметил, что мотивированное суждение потребует более четкой работы системы безопасности Центробанка в отношении собственных сотрудников.

- Полностью согласен с ним. Мотивированное суждение – очень сильный рычаг, дает существенную власть куратору банка, который это суждение выносит. Соответственно, многое начинает зависеть от его ответственности, порядочности. Применяться этот инструмент должен аккуратно, причем людьми, которые профессионально в проблеме разбираются, способны проанализировать не узкий, а широкой круг факторов, умеют взглянуть на ситуацию не только с точки зрения надзирающего органа, но и с точки зрения банка и заемщика. И, конечно, нужно убрать риски субъективной заинтересованности куратора в том или ином суждении. Вот это уже вопросы работы службы безопасности ЦБ. Это не означает недоверия ко всем, но контроль должен быть, причем понятный и прозрачный.

- Тема мегарегулятора вас как-то коснулась?

- Пока это тема, конечно же, не территориальных подразделений, а центрального аппарата ЦБ. Она коснется ряда регионов, где были созданы филиалы или отделения ФСФР. Дальнейшее зависит от той модели, по которой будет проходить процесс реформирования Банка России в мегарегулятор. На сегодняшний день на первом плане – вопрос физического объединения ЦБ и ФСФР.

В моем понимании, мегарегулятор однозначно нужен в России. Мировой кризис показал это на примере многих стран. Нужна возможность сбалансировано и оперативно принимать взвешенные решения по всем сегментам финансового рынка.

Думаю, ни для кого не секрет, что в настоящее время Центральный банк обладает максимально эффективной, материально-технической, нормативной базой в отличие от многих других ведомств. Вполне логично создание мегарегулятора на базе ЦБ.

- Насколько будет увеличиваться взаимопроникновение банков и бирж? Меня, например, всегда удручал крайне низкий уровень присутствия акций российских банков в биржевом пространстве. Не считая госбанки, российские кредитные учреждения недоступны как объект возможных инвестиций со стороны миноритариев, среднего класса. Между тем, мне кажется, что для банковской системы это было бы позитивно и подтолкнуло бы процессы капитализации.

- Для системы скорее – да, это позитив. Будем надеяться, что создание мегарегулятора создаст некие предпосылки для этого.

Но основная проблема – опять же менталитет. Менталитет собственников банков, акционеров. Предпосылки могут быть созданы, но если менталитет собственников не поменяется, то вряд ли что-то изменится. Все-таки у нас банки с точки зрения управления остаются, к сожалению, в большинстве своем банками одного собственника. В этом есть большой минус. Получается, что банков достаточно много, но почти каждый из них (даже крупные банки) – «частная лавочка», и зависит в своем развитии исключительно от планов, желаний, настроений, в конце концов, одного человека. Допустим, у этого человека есть и голова, и идеи, и возможности, но дальше у него потерялся интерес или еще что-то произошло в жизни. И получается, что банк со всей клиентской базой, со всеми клиентами, которые на него ориентировались, зависят от личной ситуации одного человека.

- Всегда вспоминаю, как Филипп Дельпаль, возглавлявший BNP Paribas, сказал: «Я не встретил в России банкиров, которые мыслят на 50 лет вперед».

- Ну, наверное, на пятьдесят лет вообще никто не пытается прогнозировать свою работу. У нас сложное государство, которое пока еще довольно часто меняет правила игры. У нас пока излишне динамичное законодательство.

Так что и в бизнесе, и в производстве на полвека не планируют. Не думаю, что даже тот же «Газпром» на пятьдесят лет отстраивает план. Если на пятьдесят лет вперед не планируют экономические институты, хозяйствующие субъекты, государственные ведомства, то как могут банки планировать? Они же, в хорошем смысле, – промежуточное звено, система сообщающихся сосудов экономики…

Однако диапазон бизнес-планирования в России все же вырос. Мне кажется, сегодня актуален, например, пятилетний срок планирования – по аналогии советских пятилеток. Вот на такой срок можно что-то прогнозировать и выстраивать стратегию, на больший – лишь ориентироваться в целеполагании, но прогнозировать очень тяжело.

- Перейдем к личным планам, если вы не против. Когда вы переехали из Москвы в Краснодар, у вас случилась «акклиматизация» – с точки зрения темпов, отношений, систем?

- Ну, «акклиматизация» достаточно быстро прошла, что меня, честно говоря, самого удивило. Я думал, это будет более сложный процесс. Конечно, менталитет отличается. Все-таки южный регион, более спокойная, размеренная жизнь…

- У вас нет раздражения, например, что тут люди все медленнее делают? Совершенно другие скорости и другое отношение к информации?

- Это скорее не раздражение, а желание оптимизировать и отстроить систему, ускорить ее работу. Это мы делаем и внутри главка, и во взаимодействии с банками, другими ведомствами.

- Сопротивления нет?

- Сопротивления как такового нет, есть некая привычка. Этот маховик нужно раскачать, раскрутить и запустить.

- Краснодар стал вам родным домом? Насколько я знаю, у вас тут и семейство приросло?

- Семейство приросло. Здесь родилась моя третья дочка. Двум старшим – четырнадцать и двенадцать лет. Конечно, они переживали из-за подружек, которые остались в Москве. Зато и у них, и у меня появилось больше возможностей заняться спортом.

- ???

- Фитнесс. Давно хотел заняться, а начал только здесь. В Москве времени не хватало. Вообще, что касается жизни вне работы – в Краснодаре есть плюсы. Не могу сказать, чтобы мне, моей семье безумно нравилась та же самая Москва, бурный поток жителей, информации. Ты ходишь по Москве в полуобморочном состоянии, никому не интересен, все мимо друг друга пролетают,… жизнь пролетает мимо. К тому же экология в Москве – это, скорее, отсутствие всякой экологии…

А тут – у нас квартира от офиса в десяти-пятнадцати минутах пешком. Сначала было очень непривычно, что после работы ты оказываешься дома почти мигом. Я первое время терялся, чем бы занять себя. В Москве, по-моему, раньше девяти-десяти часов вечера активно работающему человеку сложно дома оказаться. А здесь – десять минут, и уже можно заняться личными делами. В этом плане открылись небывалые возможности. Например, кинотеатры, театры, концерты, или хотя бы просто прогуляться, посмотреть город. В Москве – проезжаешь мимо всего и ничего не видишь.

- То есть Краснодар вы теперь лучше знаете?

- Да, теперь я смогу сказать, что по Краснодару гулял больше и видел больше, чем в Москве. Это плюс. А минус – не так уж много удобных мест. Есть великолепная улица Красная, но есть места, где физически отсутствуют тротуары. Моя жена заметила, что не так-то просто по городу с ребенком в коляске пройтись.

- Как вы пришли в банковскую сферу? Влияние семьи?

- Знаете, когда говорят о династии, у меня возникает некое негативно-отрицательное восприятие, потому что я начинаю понимать, к чему эти все вопросы. Фамилия – это хорошо, но в семье у нас каждый – самостоятельная личность… Я изначально не собирался заниматься банковским делом, у меня были другие хобби, интересы. По первому образованию я инженер, закончил Институт стали и сплавов. Так получилось, что в школе ходил в физико-математический спецкласс, и это повлияло на выбор в пользу технического образования. А увлекался я больше всего компьютерами, причем достаточно серьезно, еще с 1985 года.

В банковскую сферу пришел, получая второе образование. Работая в автомобильной компании и занимаясь компьютерной тематикой, решил перейти в финансовый блок. Понял, что тут необходимо дополнительное образование – финансовое. А потом сложилось так, что пришел работать в Центральный банк, в Московское ГТУ Банка России.

Работа оказалась интересная, там была и экономическая составляющая, и аналитическая, и компьютерная…

- А предложение возглавить краснодарское ГУ?..

- Совершенно неожиданное предложение, раньше даже мысли такой не возникало. По масштабам, ответственности получился громадный шаг вперед. Помог московский опыт – перед переездом в Краснодар я работал в 1-м отделении Московского главка ЦБ, которое по объему работы сопоставимо с крупными территориальными главками.

- Сегодня вы рады, что приняли предложение переехать в Краснодар?

- Да. По мне любое изменение профиля работы, любые новации – шаг вперед. Это очень интересно. И Краснодарский край очень интересен своими масштабами, возможностями, проектами.

- Нет опасности, что кадровый сотрудник ЦБ со временем теряет ощущение реальностей бизнеса, банкинга?

- На самом деле, это, конечно, проблема. Человек может получить хорошие теоретические знания, но, работая лишь в структуре Центробанка, он постепенно начинает видеть все только с одной стороны. Теоретически его взгляд верен и обоснован, но в реалиях жизни и бизнеса все намного шире и многограннее, чем в любой теории. Если в Центральный банк приходят и будут приходить люди из бизнеса, которые знают тему с «той стороны», то это будет очень полезно для системы регулирования.

С другой стороны, сотруднику ЦБ не запрещают, а, наоборот, даже стимулируют расширение кругозора, понимания проблематики. Тот же куратор имеет возможность выходить в банк, находиться в банке, разбираться с той работой, за которой должен надзирать, вникать в реалии банковского бизнеса. Это только улучшит качество надзора.

- Кураторы – это все-таки вынужденное зло или благо? Идея была сначала в штыки воспринята, потом вроде бы оказалось, что не так страшно…

- Скорее благо. Это и аналитик, и справочный сервис, и связующее звено между банком и регулятором. По-хорошему, для банка в лице куратора реализован принцип «одного окна».

- Рустэм Марданов рассказывал мне об опыте Банка Франции, который мониторит не только подопечные банки, но и весь бизнес. И таким образом, банк, приняв решение выдать кредит, может прийти в банк Франции и узнать, хорошо ли положение этой бакалейной лавки, этого ресторана или этой фабрики?

- Думаю, такой мониторинг был бы полезен. Опыт Банка Франции, действительно, интересен. Он не только занимается мониторингом хозяйствующих субъектов, но еще и имеет возможность присваивать им рейтинг, причем рейтинг, с которым считаются не только во Франции, но и в других государствах. Кроме того, Банк Франции сам работает с задолженностью субъектов в случае необходимости реструктуризации долгов, проводит мероприятия и по повышению финансовой грамотности. Словом, это целый комплекс работ, который идет на пользу и кредитору, и заемщику.

Кстати, мы выступили с такой инициативой: предложить клиентам банков добровольно предоставлять информацию в подразделение ЦБ, а банкам, которые выдают кредиты клиентам, участвующим в мониторинге, – разрешить создавать резервы в меньшем объеме. Тем самым они смогут снизить процентные ставки для таких «прозрачных» клиентов.

- Интересно! Мне кажется, это было бы безумно интересно для банков…

- Такие предложения мы высказали и будем направлять их в департамент банковского надзора Центробанка для обсуждения.