Офшоры: конец эпохи расцвета

С чего началась деофшоризация?

В России широкое обсуждение этой темы началось после обращения Президента РФ Владимира Путина к Федеральному собранию 12 декабря 2012 г., где одной из задач была названа разработка «целой системы мер по деофшоризации нашей экономики» и дано поручение правительству представить соответствующие комплексные предложения по данному вопросу. Ранее в одном из указов от 7 мая 2012 г. (сразу после избрания) значилась цель повысить «прозрачность финансовой деятельности хозяйственных обществ, включая противодействие уклонению от налогообложения в Российской Федерации с помощью офшорных компаний и фирм-однодневок». Согласно этому документу Росфинмониторинг при содействии силовых ведомств подготовил Законопроект № 196666-6 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям», который получил название «законопроект пяти шестерок»; 30 июня 2013 г. он был подписан президентом. Помимо расширения доступа налоговиков к банковской тайне указ вводит в российское законодательство понятие «бенефициарный владелец», обязывая банки выявлять таких собственников.

Стоит отметить, что изначально этого термина в законопроекте не было. На его включение, судя по всему, повлиял случай, произошедший еще в 2011 г., когда после теракта в Домодедово следственные органы не смогли установить, кто является владельцем аэропорта. Конечно, такая ситуация не устраивает российские власти. Выстроенная в 2000-е гг. вертикальная система управления не может эффективно функционировать без контроля над головными предприятиями и, соответственно, крупными бизнесменами. Таким образом, в России основной движущей силой деофшоризации является не пополнение бюджета, а «национализация элит».

Впрочем, деофшоризация тесно связана не только со стремлением руководства развитых стран вернуть деньги на родину, но и с внедрением новейших технологий, в частности электронного документооборота, во многом помогающего осуществить данные намерения. Ведь автоматический обмен налоговой информацией (система которого сейчас создается при содействии ОЭСР) невозможен (точнее, чересчур дорог), если документы хранятся только в бумажном виде и их нельзя «транслировать» по Сети.

На финансовом Five o’clock от 20 июня 2013 г., посвященном офшорам и новым правилам их использования, заместитель руководителя Федеральной налоговой службы Алексей Оверчук привел еще один, на мой взгляд, существенный довод, почему тема деофшоризации в последние годы становится все острее. Если бизнес избавился от национальных границ достаточно давно, то налоговых служб глобализация коснулась лишь недавно. Уход от налогов с помощью офшоров носит межнациональный характер, поэтому и решать эту проблему нужно на межгосударственном уровне, но по обозначенным выше причинам (дороговизна обмена информацией и относительное экономическое благополучие развитых стран) международная кооперация налоговых служб раньше не могла быть достаточно эффективной в этом отношении.

Добавляют руководству стран — членов ОЭСР стимулов бороться с уклонением от налогов посредством офшоров и собственные граждане. В конце 2012 г. в Великобритании прошли акции протеста вокруг кофеен Starbucks. Выяснилось, что сеть за последние три года не перечислила в казну ни одного фунта налога на прибыль, а за 14 лет ведения деятельности в Соединенном Королевстве, получив 3 млрд прибыли, заплатила налогов на 8,5 млн фунтов, или всего 0,3%. В центре таких же скандалов оказались и другие транснациональные корпорации — Google, Amazon, Apple, Microsoft, Hewlette-Packard.

«Оптимизация» налогообложения с использованием офшоров в последнее время сопровождается значительными репутационными рисками, к которым очень чувствительны западные компании. Поэтому в ближайшем будущем, на мой взгляд, процесс деофшоризации будет осуществляться не только за счет усилий властей, но и при поддержке бизнеса. Результаты исследования Grand Thornton International, в котором участвовало 3,2 тыс. предпринимателей из 44 стран мира, показали, что большая часть бизнесменов готова теснее взаимодействовать с налоговыми службами, чтобы понимать налоговые риски и, соответственно, избегать их.

Надо ли бороться с офшорами?

Средства массовой информации называют офшоры абсолютным злом и призывают бороться с ними. Конечно, российской экономике выгоднее, чтобы бизнес хранил все свои активы в России, платил полностью все налоги и т. д. Но у «непатриотичного» поведения предпринимателей есть вполне объективные причины.

Согласно опросу 140 топ-менеджеров и собственников российского бизнеса, проведенному в рамках конференции East + West = Invest 30 мая 2013 г., главная причина использования офшоров для них — защита собственности от рейдерского захвата, причем как от других коммерсантов, так и от государственных структур. Поэтому прежде чем приступать к деофшоризации, российскому руководству следует гарантировать неприкосновенность права собственности. В противном случае российский капитал не вернется на родину, а осядет в других странах (рис. 2).

На Петербургском Международном экономическом форуме Владимир Путин предложил создать национальный план по деофшоризации. По моему глубокому убеждению, его ключевой составляющей должно стать улучшение инвестиционного климата. В частности, необходимо привести российское законодательство в соответствие с международным. Пока же у нас ввели только понятие «бенефициарный владелец», а закона о холдингах до сих пор нет (действует временное положение 1992 г.) — рис. 3. Точно так же из-за отсутствия в российском законодательстве термина «траст» вопросы передачи собственности по наследству и раздела имущества состоятельные россияне вынуждены решать за рубежом.

За время своего существования офшоры превратились в глобальную сеть финансовых центров, по которой капиталы свободно перемещаются по планете. Низконалоговые юрисдикции — основа мировой финансовой системы. Значит, бороться с ними не нужно, и даже вредно. (Если, конечно, не ставить под сомнение тезис, что глобализация — это благо.)

Эту мысль, к слову, разделяет и ОЭСР. Позиция этой организации заключается не в том, чтобы поднять налоги или ужесточить регулирование в офшорах, а в стремлении заставить их повысить прозрачность юрисдикций для контроля со стороны государств — источников тех денег, которые к ним перетекают.

Что будет?

Максимальный приток иностранных инвестиций (61,6 млрд долл.) из офшорных юрисдикций наблюдался в 2007 г. В кризис этот показатель снизился вдвое (32,4 млрд долл. в 2010 г.), но в прошлом году практически восстановил свои докризисные значения. Что касается этого года, то можно ожидать, что поступление средств из офшорных юрисдикций сократится на 25–30%. Причина — кризис на Кипре (на него в 2012 г. пришлось 27% всех «офшорных» инвестиций) и скандалы с раскрытием информации о зарегистрированных в офшорах компаниях. Эти события вызвали своего рода турбулентность в финансовой системе, что привело к сбою в налаженной, но хрупкой системе оборота капитала между Россией и офшорами. В пользу уменьшения объема иностранных инвестиций говорит и усугубляющееся положение российской экономики. Пересмотр прогнозов ее роста Министерством экономического развития и Международным валютным фондом подтверждает это предположение.

В такой ситуации активные действия российских властей по проведению деофшоризации выглядят немного странными. Попытки лечить симптомы, а не саму болезнь не дадут серьезных результатов.

Помимо уже упомянутого Законопроекта № 196666-6, подготовленного, к слову, в соответствии с рекомендациями Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), куда входит Россия, уже принят ряд других конкретных мер по деофшоризации.

В частности, теперь российские компании могут подписать с ФНС соглашение о горизонтальном мониторинге, раскрывая больше информации, но получая возможность предсказывать налоговые риски. Малый и средний бизнес не может так плотно сотрудничать с налоговиками, но для крупных компаний, особенно тесно связанных с государством, такие соглашения вполне могут стать правилом хорошего тона.

Как уже было сказано, одна из основных причин использования офшоров в России — несовершенство законодательства. Но уже сейчас наметилась четкая тенденция в правоприменительной практике к приоритетности российских законов перед иностранными, так что вскоре российский бизнес вряд ли сможет «укрыться от правосудия» в офшоре. Раньше, если налоговики не доказали отсутствие экономической целесообразности международной операции (имеется в виду операция в схеме по оптимизации налогообложения), суд вставал на сторону налогоплательщика. Сейчас вероятность обратного исхода повышается. Учитывая намерения по объединению Высшего арбитража и Верховного суда, можно прогнозировать лишь усиление этого тренда.

Наконец, не так давно Россия заявила о намерении ратифицировать конвенцию ОЭСР по раскрытию информации о налогоплательщиках (Multilateral Convention on Mutual Assistance in Tax Matters), которая станет основой для заключения двухсторонних соглашений об автоматическом обмене налоговой информацией. Так что и уйти от налогов в офшоры российский бизнес в ближайшем будущем уже не сможет.

Таким образом, российским компаниям, впрочем, как и зарубежным, становится все сложнее пользоваться офшорными благами. Разница только в том, что нашему бизнесу они жизненно необходимы.

В целом можно предположить, что в ближайшем будущем практически не останется классических офшоров, где можно экономить на налогах и не беспокоиться о том, что это будет кому-то известно. Впрочем, и раньше спецслужбы при желании могли получить все необходимые сведения, но теперь сделать это намного проще. С другой стороны, все проблематичнее и дороже станут околозаконные операции посредством налоговых гаваней. В итоге ранее «серый» (в основной своей массе) офшорный капитал будет частично обеляться, а частично переходить на полностью нелегальное положение. В результате все большей популярностью будут пользоваться такие юрисдикции, как Нидерланды, Латвия, Ирландия, где налоги ниже, чем в стране ведения бизнеса, и есть развитая финансовая инфраструктура.