Слово не воробей

На экономическом форуме, состоявшемся в январе текущего года в Давосе, глава правительства РФ Дмитрий Медведев произнес следующую фразу: «Жаль, что Сергей Магнитский умер, а Билл Браудер все еще жив и на свободе». Руководитель инвестиционного фонда Hermitage Capital Уильям Браудер, чьим адвокатом был Магнитский, полагает, что слова Медведева содержат прямую угрозу. Примечательно, что сам инвестор этого не слышал, как он говорит, ему сообщили журналисты, присутствовавшие на встрече Медведева с представителями зарубежных СМИ, и журналистам тоже показалось, что премьер-министр угрожал финансисту, сказав эту фразу «не под запись». Об инциденте в Давосе Браудер собирается проинформировать британские власти.

Попробуем определить, насколько претензии Браудера обоснованны. Если фраза, произнесенная Медведевым, о которой идет речь, действительно имела место, то совершенно неважно, «для записи» или «не для записи» были сказаны слова премьера.

Если человек общается с журналистами, значит он должен понимать, что профессия журналиста обязывает их использовать полученную информацию. Иначе возникает вопрос: с какой целью эта информация им предоставляется? Далее. Сама фраза: «Жаль, что Сергей Магнитский умер, а Билл Браудер все еще жив и на свободе» — двусмысленна.

Слово «жаль» в данном контексте можно рассматривать как обобщающее, т. е. относящееся к обеим частям предложения: жаль, что Сергей Магнитский умер, и жаль, что Билл Браудер все еще жив и на свободе.

Либо же относящееся только к первой части: жаль, что Сергей Магнитский умер. Следует также учитывать противопоставление или сопоставление, выраженное союзом «а», или же указание на пространственную или временную последовательность предметов, явлений, событий и т. п.

В каком бы из этих значений ни был употреблен союз «а», прослеживается явная связь смерти Магнитского с самим Браудером, поэтому можно говорить о том, что подразумевается угроза жизни — «все еще жив». Вместе с тем предполагаем, что премьер не вкладывал в свои слова такого смысла, а хотел сказать, что сожалеет о произошедшем, а именно о смерти человека. О том, что Браудер, как основной фигурант дела, ушел от ответственности, о том, что не сработала юридическая система, это тоже, по-видимому, подразумевал премьер под своими словами. Если бы Медведев выразил свою мысль примерно так: «Браудер жив, в отличие от Магнитского, и все еще на свободе» — вероятно, никто бы не усмотрел здесь двойного смысла.