Интервью С.Д. Шаталова журналу "Итоги"

- Сергей Дмитриевич, до сих пор споры шли вокруг необходимости снижения НДС и единого социального налога. И вдруг, в период финансового кризиса, государство решило снизить ставку налога на прибыль. При том что прибыль сегодня уж точно не растет. Нет ли тут лукавства?

- Действительно, дискуссии с бизнес-сообществом и внутри правительства велись долго и ожесточенно. Предприниматели выдвигали весьма радикальные предложения по снижению НДС до 10-12 процентов. Были и еще более смелые инициативы. Но хочу подчеркнуть: Министерство финансов всегда выступало категорически против уменьшения ставки налога на добавленную стоимость. Мы исходили из того, что снижать налоги можно при условии, что бюджет будет сбалансированным, а те обязательства, которые берет на себя государство в рамках пенсионной реформы, реформы медицинского и социального страхования, а также по всем прочим обязательствам, должны быть обеспечены финансовыми ресурсами. Решение о снижении налогов должно приниматься с учетом не только сегодняшних, но и будущих обязательств, с оценкой всех рисков. При этом мы не разделяли уверенности многих экспертов, что высокие цены на нефть нам обеспечены надолго, если не навсегда. К сожалению, наши опасения оправдались. Второй контраргумент базировался на вполне определенных признаках перегрева экономики. С такой оценкой тоже спорили, но и здесь мы оказались правы. Мировой кризис наложился на те диспропорции, которые исподволь накапливались в нашей стране. Это делает его еще более болезненным для нас.

- Но теперь вы налоги снижаете

- Да, но те, которые наиболее значимы для бизнеса. На этот счет, кстати, существуют серьезные исследования, проводившиеся Организацией экономического сотрудничества и развития. Они ранжировали налоги по степени влияния на бизнес в плане того, насколько снижение тех или иных налогов влияет на темпы экономического роста. Так вот, косвенные налоги, к которым относится и НДС, в этом рейтинге заняли предпоследнее место, опережая только налоги на имущество. А прямые налоги, прежде всего налог на прибыль, оказались на первой позиции. Не случайно в Европе - особенно в Восточной - при сравнительно высоких ставках НДС и запрете на их уменьшение ниже уровня 15 процентов государства конкурируют между собой за инвестиции, снижая налог на прибыль, устанавливая ставки в пределах 16-20 процентов. К слову, сомнительно, что при снижении НДС снизились бы цены на товары и услуги. А раз так, то очевидно, что наибольшее преимущество получили бы не отечественные производители, а импортеры. Поэтому меня всегда удивляло, почему же наши предприниматели, так озабоченные защитой отечественного рынка, готовы поступиться принципами.

Но эта дискуссия уже в прошлом. Ситуация поменялась. Мы столкнулись с резким сокращением объема производства и продаж во многих отраслях. Есть напряжение и в социальной сфере. В условиях кризиса снижение налогового бремени - абсолютно разумный шаг. И мы пошли на него осознанно. База налога на прибыль в условиях кризиса, несомненно, сократится. Просчитывая стоимость предложений, высказанных премьером Владимиром Путиным, мы оценили ее примерно в 560 миллиардов рублей. Из этой суммы большая часть придется на уменьшение ставки налога на прибыль и увеличение амортизационной премии. Мы понимали, что такая оценка является чересчур оптимистичной, поскольку основывается на прежнем макроэкономическом прогнозе на следующий год. Прогноз вскоре должен быть пересмотрен, понятно, что сумма будет скромнее.

- ...И все же о лукавстве.

- То есть не слишком ли легко мы жертвуем источниками, которые, мягко говоря, не очевидны? Давайте посмотрим, что в первую очередь сегодня интересует компании и их акционеров. Это капитализация и масса прибыли, которую можно было бы распределить в виде дивидендов. С первым у нас сегодня очевидные проблемы. А вот возможность обложить пониженными налогами и так сократившуюся прибыль - это очень правильное решение. К тому же надо учитывать, что налогооблагаемая прибыль - это вовсе не cash flow и не та прибыль, которую получают компании. По правилам бухгалтерского учета порядок ее расчета другой. И если учитывать эти факторы, то окажется, что и повышение амортизационной премии, и снижение ставки налога на прибыль оставляют в распоряжении предприятий значительно больше средств, чем кажется.

- Тем не менее в России налоговая нагрузка на выручку остается одной из самых больших среди стран в СНГ. Стоит ли ждать дальнейших налоговых послаблений?

- Не могу согласиться с такими оценками. Главный наш конкурент в СНГ по уровню налоговой нагрузки - Казахстан. В этой стране и ставки налога на прибыль ниже, и НДС меньше. Недавно принятый парламентом Казахстана новый налоговый кодекс эти ставки снижает еще больше. Но Казахстан и первым в СНГ, еще в прошлом году, столкнулся с проблемами сбалансированности бюджета и пошел на ряд непопулярных мер. Сейчас там введен жесточайший режим экономии и сокращения госрасходов. Это разумная и ответственная политика, но возможен и иной выбор приоритетов. Правительство России подтвердило все социальные обязательства и большинство ранее намеченных программ. Кроме того, огромные средства направлены на помощь банковской сфере и реальному сектору экономики, дополнительные средства направляются на социальную поддержку населения. Мы исходим из того, что даже бюджетный дефицит и необходимость заимствований, в том числе из созданных резервов, в краткосрочной перспективе не только допустимы, но и заведомо лучше отказа от социальных обязательств. При этом расчеты на исполнение бюджета без секвестра вполне реальны. Во многом как раз благодаря государственным резервам, играющим роль "подушки безопасности", которые государство накопило в благоприятные годы.

Отмечу, что последние девять лет налоговая нагрузка в России последовательно снижалась. По итогам прошлого года она без учета нефтегазового сектора составила 29,3 процента. Это достаточно комфортный для бизнеса уровень налогообложения. С каждого рубля добавленной стоимости наши предприниматели отдают государству 29 копеек. Нефтяники платили больше - до 63 копеек, но сейчас и для них налоги снижаются.

- Пришлось ли внести в связи с кризисом еще какие-то изменения в планы реформирования налоговой системы?

- С этого года государство начало кредитовать налогоплательщиков из бюджета при уплате ими НДС. Разовый квартальный платеж мы разбили на три части и разрешили выплачивать его в течение трех месяцев. По налогу на прибыль мы, вопреки общим правилам, разрешили переход с одной модели уплаты авансовых платежей на другую, более справедливую в сегодняшних условиях, когда налог платится исходя из фактических финансовых показателей, а не из результатов предыдущего квартала. Для многих компаний это было драматической проблемой. Совершенно эксклюзивное решение принято в отношении полномочий министра финансов. В следующем году он получит право лично предоставлять отсрочки по уплате очень крупных налоговых задолженностей. Увеличены нормативы отнесения на расходы процентов по кредитам. Вместе с другими упоминавшимися мерами это немало. Тем не менее не исключено, что потребуются дополнительные решения, мы постоянно анализируем положение дел и готовы к быстрому реагированию.

- Какие из принятых решений являются временными, а что останется в Налоговом кодексе?

- Только на год расширены полномочия министра финансов. Временно увеличены нормативы по процентным расходам организаций. Только до конца следующего года со 180 до 270 дней увеличен срок предоставления документов, подтверждающих право на применение нулевой ставки НДС экспортерами. Есть еще одно решение, которое, видимо, будет временным, - 30-процентная амортизационная премия по всем видам оборудования, срок полезного использования которого составляет от трех до 20 лет. Эта норма обсуждалась еще до кризиса, и в более мягкой форме. Предполагалось, что она вступит в действие с 2010 года, а по разным амортизационным группам она должна была варьироваться в пределах от 10 до 30 процентов. Решение принято досрочно и в наиболее выгодной налогоплательщикам форме. Скорее всего мы еще вернемся к этому вопросу, но не ранее 2010 года. Постоянным же является решение по снижению ставки налога на прибыль и увеличению налоговых вычетов для физлиц при приобретении жилья.

- Перейдем от теории к практике сбора налогов. Поступают жалобы: если раньше налоговые органы просто нарушали сроки возврата НДС экспортерам, то теперь вообще не принимают у них заявлений о возмещении, мотивируя это тем, что в стране кризис.

- Никаких руководящих указаний Минфина или ФНС на этот счет не было. Это самодеятельность отдельных чиновников. Кстати, я сам столкнулся с двумя подобными казусами, когда налоговые органы уже приняли решение о возмещении НДС, но не направили необходимые для перечисления средств документы в Федеральное казначейство. Нам пришлось вмешаться, чтобы исправить ситуацию. Насколько мне известно, руководство ФНС к таким вещам относится чрезвычайно жестко, закон должен соблюдаться неукоснительно. Более того, мы обсуждаем с ФНС, как сократить сроки и упростить процедуры возврата НДС. Здесь есть резервы, в том числе административные. Хочу обратить внимание на последние поправки в Налоговый кодекс, которые позволяют налоговым органам по налоговой декларации принимать не два, а три возможных решения. Если раньше они могли либо полностью согласиться с декларацией о возмещении, либо целиком ее оспорить, то сейчас у них появилась возможность разделить те позиции, с которыми они согласны, и те, с которыми не согласны. Например, налогоплательщик представил декларацию, по которой государство должно вернуть ему 100 рублей. Налоговый орган говорит, что по 90 рублям у него нет вопросов, получите, а вот по 10 рублям, извините, нет подтверждающих документов. Раньше до окончательного разрешения спора отказывали в возмещении всех 100 рублей. Эта норма, вступающая в силу с 1 января 2009 года, должна существенно сократить размеры оспариваемых сумм и тем самым способствовать ускорению возврата средств из бюджета.

- Каков размер просроченной задолженности государства по возмещению НДС?

- Сумма каждый год колеблется в пределах 300-400 миллиардов рублей - это деньги, в отношении которых еще не приняты окончательные решения. Если же говорить о той сумме, по которой налоговые органы отказывают налого­плательщику и предприниматели идут в суд, - то они составляют порядка 8 процентов от общего объема заявок. И когда дело доходит до суда, то налоговые органы выигрывают большую часть споров.

- С нового года налогоплательщик уже не сможет обращаться в суд, пока не пройдет с жалобами все инстанции внутри ФНС. Насколько эта поправка оправданна?

- Поправка принята еще в 2006 году по инициативе Высшего арбитражного суда. В России через судебную систему проходит большинство налоговых споров, в то время как в государствах с вековыми традициями налогообложения большинство конфликтных ситуаций регулируется в рамках административных процедур. Нет у нас и института согласования суммы налоговых платежей на основании компромисса между государством и налогоплательщиком, который достигается путем оценки сторонами своих шансов выиграть дело в суде, что встречается в других странах. В наших условиях возможность договариваться сама по себе только повысит уровень коррупции. Но мы тоже стремимся к тому, чтобы усилить роль административных процедур, не доводя дело до суда, это позволит экономить и на финансовых, и на человеческих издержках. Сегодня такие возможности появляются. В ФНС созданы подразделения аудита, которые рассматривают возражения по актам налоговых проверок, жалобы и апелляции. Ведь как было раньше: налоговый инспектор приходил на предприятие, проверял, выявлял нарушения, а потом говорил - за вами такая-то сумма. Все возражения рассматривал этот же проверяющий. Понятно, что убедить его в том, что он не прав, совсем не просто. Аудиторские подразделения - это другие, как правило, высококвалифицированные сотрудники, которые способны оценить существо спора. Они уже работают, и число урегулированных таким образом разногласий увеличивается. Могу сказать, что и оценки работы налоговых органов со стороны общества стали лучше. Об этом свидетельствуют результаты независимых опросов предпринимателей.

- Согласитесь, что до идеальных взаимоотношений тут еще очень далеко.

- Конечно, но тенденции положительные. Надеюсь, что улучшению взаимоотношений и будущему ­партнерству будет способствовать и то, что теперь качество работы сотрудников налоговых органов оценивается исходя из шести показателей, в число которых входит доля выигранных судебных решений, а также оценки работы обществом. Оценки прямо влияют на материальное вознаграждение сотрудников, поэтому отступления от закона могут сопровождаться наказанием рублем.

- Предприниматели жалуются, что в связи с кризисом на местах возрождается практика 90-х годов, когда налоговые органы выставляют заведомо завышенные суммы к уплате, а потом предлагают заключить неформальное "мировое соглашение", пользуясь тем, что судебные издержки будут еще выше.

- Я пока о таких случаях не знаю. Но eсли предприниматель видит неправомерные действия по отношению к себе, он должен защищаться. И для этого у него есть богатый арсенал средств. В том числе административные и судебные. Конечно, существует психологическая проблема. Налогоплательщик зачастую боится спорить, даже не столько с государством, сколько с конкретным налоговым инспектором, который может такое поведение припомнить и в следующий раз отнестись к клиенту еще менее благосклонно. Но это проблема выбора. Либо ты за законность и справедливость, чтобы в стране стало лучше, либо идешь на компромисс с совестью. Я считаю, что свои права необходимо отстаивать.