Пенсионная система нуждается в срочном реформировании

РЦБ: Вадим Викторович, российская экономика уже прошла "дно"?

— Мы находимся в тренде глобальной переоценки фундаментальных активов в области финансов, и события 2007—2008 гг. это наглядно доказали. Учитывая состояние мировой экономики, я бы поостерегся утверждать, что в России она достигла дна, и вот по каким причинам. Экономические спады 1973—1974 гг. показали нам, что серьезная фаза кризиса продолжается 2 года. На этот раз кризис начался в Америке где-то в августе—сентябре 2007 гг., так что и восстанавливаться США будут раньше других стран — возможно, уже этой осенью. Экономика развивается по спирали, и если план Обамы действительно заработает, то к осени в Штатах начнется оживление потребительского спроса. Глобально кризис в Европе почувствовали весной прошлого года, поэтому реальный рост европейской экономики ожидается весной 2010 г., хотя в некоторых странах темпы спада производства превзошли самые пессимистичные прогнозы. Например, в Латвии они составили 26%, а к 2015 г., даже по оптимистичным оценкам, уровень занятости будет на 6% ниже, чем сейчас.

Что касается России, то мы не достигли "дна", поскольку пока еще не прекратилось снижение темпов производства, занятости населения и потребительского спроса.

РЦБ: На рынке говорят, что многие безработные банкиры так и останутся не у дел или будут вынуждены трудиться за значительно меньшие деньги. Такая же ситуация и в других отраслях. И теперь нам придется жить с более высоким уровнем безработицы, зато поднимется производительность труда.

— Я думаю, что в России уровень безработицы все равно будет ниже, потому что в период появления спроса на потребительские активы, в том числе и сырье, наша экономика начинает развиваться более быстрыми темпами. Давайте посмотрим статистику стран БРИК. Фондовые рынки России, Бразилии и Китая увеличились к началу мая на 40%, тогда как Индия прибавила только 23%. Это единственная из 4 стран, которая не ориентирована на добычу сырья. Сейчас такое ощущение, что глобальная рецессия на рынке отступает и люди задумываются о том, не слишком ли сильно были перепроданы активы. И в первую очередь расширяются сырьевые сегменты, которые являются предтечей роста высокотехнологичных производств, а они как раз хорошо развиты в Индии.

Я думаю, инвестбанкиры будут востребованы всегда. Скорее всего, правда, им придется переквалифицироваться для работы с новыми финансовыми инструментами. Мы же стали свидетелями парадоксальной ситуации, когда одни инвестбанкиры предлагали размещать различных эмитентов на облигационном рынке, затем те же банкиры начали предлагать нам реструктуризацию этих проблемных активов. Конечно, такого же количества банкиров для потребительского кредитования уже не будет нужно, но я не верю в то, что банки или другие финансовые структуры откажутся от прибыли в тот момент, когда ее можно будет получить.

РЦБ: То есть от англосаксонской модели мы так и не уйдем?

— Нет, мир так и будет жить по модели потребительского кредитования, поскольку именно потребительский бум является двигателем экономики. В Штатах, когда человек говорит, что у него есть 600 тыс. долл., он имеет в виду даже не свои доходы, а кредит, который ему могут дать под его зарплату.

РЦБ: Если финансовая модель не поменяется, значит, и Россия останется в своей прежней роли — поставщика сырья для других стран?

— Несмотря на все разговоры о высоких технологиях, мы так и оказались зациклены на сырьевых ресурсах. В тот момент, когда все развивалось, я говорил о том, что В. Путину досталось очень выгодное время для роста экономики. Я отчетливо понимал: команда Путина осознает, что жить только на основе сырья — губительно для экономики, что рано или поздно это закончится. Пример 1970-х гг., когда наша нефть пошла на австрийские и финские сапоги и югославский ширпотреб, должен был научить тому, что падение цен на нефть губительно для сырьевых стран. Посылов для изменения этой ситуации в программах Путина и Медведева было множество. Были созданы РВК, Роснанотех для инвестиций в высокие технологии.

Увы, не хватило времени. Благо уже то, что сформировали Резервный фонд, которого не было в прежние годы. И в этом заслуга А. Кудрина — он стоял насмерть и не позволил его растащить.

РЦБ: Может быть, имело смысл на вырученные от продажи сырья деньги построить пару НПЗ, поскольку за последние 20 лет в стране не появилось ни одного нового нефтеперерабатывающего завода?

— Я считаю, что строить должен частный бизнес, а задача государства — стимулирование частных инициатив. Так получилось, что психология бизнеса не была рассчитана на долгосрочную стратегию, потому что извлечение прибыли стало основной доминантой акционеров.

РЦБ: Почему же в других странах занимаются диверсификацией? Возьмем тот же Китай и Бразилию.

— У нас просто забыли о том, что экономика циклична. Зачем вкладываться в модернизацию и строительство тех же НПЗ, если в любом случае получаешь прибыль?

РЦБ: Цикличность на этот раз привела к тому, что резкое падение рынка вызвало обесценивание инвестиций в фондовый рынок. Это коснулось и пенсионных денег. Как вы решаете эти проблемы?

— С 1998 г., когда вышел закон об НПФах, и в 2002 г. с принятием Закона об инвестировании средств для финансирования накопительной части трудовой пенсии в РФ все структурные законодательные акты были нацелены на постоянно растущий рынок. Долгосрочные пассивы — обязательства НПФа — соответствуют краткосрочным активам, потому что оценка обязательств НПФа привязана к годовому показателю, и неважно, как ты работал на развивающемся рынке 10 или 15 лет. Главное, чтобы ты показывал прибыль по итогам каждого года. До кризиса мы постоянно давали прибыль, но беда отечественной пенсионной системы в том, что заработанная нами прибыль в отчетном периоде вновь разносилась по счетам, и все начиналось заново. Ориентир был всегда на растущий рынок, т. е. предполагалось, что по итогам нового года прибыль должна увеличиться. Неважно, потерял ты во время кризиса 1 или 50%. Все равно у тебя плохой результат. Поэтому НПФы, за редчайшим исключением, вынуждены были показывать по итогам 2008 г. либо нулевую доходность, либо, как это сделал Промсвязьфонд, который, как я считаю, совершил подвиг, реальную отрицательную доходность по пенсионным накоплениям.

Этот фонд, по сути дела, не согласился с принципами, формально заложенными в 75-й закон. Там работа строится на принципах сохранности пенсионных накоплений. А в 2008 г. надо было быть гением, чтобы не потерять деньги. То есть в мае следовало продать акции, до июля пересидеть на депозите, а затем покупать валюту. Можно было открывать короткие позиции по бумагам, но хеджировать их достаточно сложно. Осуществлять за счет пенсионных денег сделки РЕПО довольно проблематично — приходится всячески исхитряться.

Вообще наша пенсионная система делает НПФы чем-то вроде банка. Вкладчик может прийти туда в любой момент и взять свои накопления.

РЦБ: Нужно запретить забирать деньги из НПФов?

— Возможно, вкладчику не стоит выдавать эти деньги досрочно. Подобное наблюдалось в начале 2009 г., когда люди забирали деньги в условиях сокращения заработной платы. Нельзя осуждать этих людей, но должен быть какой-то механизм сдерживания этого процесса. У нас не привыкли жить для будущего.

РЦБ: Пенсионные фонды не судились с вами из-за низкой доходности?

— Мы практически со всеми сумели реструктурировать свои обязательства, отлично осознавая, что это бумажные долги. Просто в силу системы учета они становятся реальными долгами. Мы убрали понятие "гарантированная доходность" из тех договоров, где оно еще фигурировало, реструктурировали обязательства на срок от 3 до 5 лет. И здесь, в отличие от ряда других УК, мы нашли абсолютную поддержку со стороны акционеров. Мы сократили собственный капитал, отразили кредиторскую задолженность на балансе НПФа в ДУ, но тем не менее отчетливо понимаем, что эти деньги вернутся, так как это проблема действующей оценки активов. Так что нам надо приближать законодательство к западным стандартам, поскольку падение фондового рынка там не приводит к подобным последствиям. В тех же Штатах пенсионеры знают, что при падении фондового рынка их личный пенсионный план уменьшается, но обязательно "отрастет" в будущем.

Кстати, американцы из своих пенсионных накоплений могут оплатить учебу, покупку жилья, т. е. взять кредит у самого себя. В США будущая пенсия — это и улучшение условий жизни: старость ты должен встречать в хорошем доме. А повышение уровня образования дает возожность получить более высокооплачиваемую работу, т. е. больше отчислять в пенсионный фонд. Так же обстоит и с деньгами на образование детей. У нас использовать таким образом свои накопления нельзя. Если бы у нас это было принято, люди активнее несли свои деньги в НПФы.

Есть и другие проблемы. Одна из них — оплата труда в НПФах. Это же нонсенс, когда ты получаешь вознаграждение только в случае прибыли, хотя и провел определенную работу! Кто-то потерял на падающем рынке 5%, а кто-то — 50%. Должен быть некий критерий оценки. На Западе это вознаграждение от СЧА тех же НПФов и УК. Если ты сплоховал, то и СЧА снизилась, значит, заработал меньше.

Парадокс 2008 г. в том, что ни один управляющий не может получить вознаграждение, потому что оно зависит от дохода. И такая же проблема у спецдепозитариев, которые уж точно ни в чем не виноваты. Им платят из прибыли, а ее по итогам 2008 г. практически не было. Так что нужно менять наше законодательство. И кризис — самое лучшее время для этого, чтобы потом, в "тучные" годы не забывать о проблемных годах. Экономика развивается по спирали вверх, а человечество быстро забывает плохое. Чтобы быть готовым к проблемным периодам завтра, нужно исправить очевидные ошибки уже сегодня.