29 марта 2024 г. Пятница | Время МСК: 05:46:34
Карта сайта
 
Статьи
Как команде строитьсяРаботодатели вживляют чипы сотрудникамAgile в личной жизниСети набираются опта
«Магнит» хочет стать крупным дистрибутором
Задачи тревел-менеджера… под силу роботу?8 основных маркетинговых трендов, которые будут главенствовать в 2017 году
Статья является переводом одноименной статьи, написанной автором Дипом Пателем для известного англоязычного журнала «Entrepreneur»
Нужно стараться делать шедевры
О том, почему для девелопера жилец первичен, а дом вторичен

Овсей Шкаратан: средний класс, здоровый национализм




Источник: OPEC
добавлено: 13-10-2009
просмотров: 7084
Беседа с известным социологом Овсеем Шкаратаном – о социальной стратификации России сегодня и в перспективе, о ситуации с крупным и малым бизнесом, и о роли государства в развитии России.

Об обществе

О.Шкаратан- Каким образом кризис влияет, с вашей точки зрения, на стратификационную систему России?

- Пока, насколько я могу судить, кризис только усилил процесс «вымывания» серединных слоев общества. В предкризисные, довольно благополучные годы, с точки зрения подъема ВВП на душу населения, при росте импорта (а, к сожалению, не национального производства продуктов потреления), увеличивалась так называемая «середина». Кстати, эта прослойка общества у нас «аномальная». Я всегда был противником применения единой терминологии к объектам и субъектам в разных социально-исторических организмах. По сути, в России нет того самого среднего класса, на который опирается, например, Барак Обама в США. В состав российских серединных по благополучию слоев населения (которые большинство моих коллег, более склонных к оптимизму вместе с руководством страны, называют «средним классом») входит, например, огромная масса чиновничества. Хотя, казалось бы, не было подъема производства, скачкообразного роста экономической структуры. Словом, в обществе не произошло ровным счетом ничего, что могло бы подтолкнуть к усложнению управления и расширению аппарата чиновников. Кроме них, в так называемый российский средний класс входят люди, связанные с услугами для богатых. В ряды же собственно среднего класса, на который сегодня – особенно в кризис – опираются наиболее значимые руководители западных стран, входят профессионалы и управленцы. Причем речь идет о менеджерах, занятых в деятельности продуктивной, а не спекулятивной.

- На какие социальные группы общества опирается сейчас наш правящий режим?

- Полагаю, на олигархические, соединяющиеся с высшими бюрократическими слоями. При этом нет никаких механизмов общественного, парламентского контроля. Просто смешно говорить о том, что, якобы, два-три руководителя страны могут уследить за всем, происходящим в государстве.

- Кризис приведет к возвращению части "середняков" в ряды бедного населения. Это может привести к какому-то взрыву?

- Дело в том, что в России довольно сильно укоренена «культура бедности». Речь идет о том, что люди воспринимают бедность как естественное состояние, не могут сами из него выйти и не чувствуют в этом потребности. На момент проведения последнего представительного опроса 2006 года оно присутствовало у значительной части населения. Оценивая состояние нашей провинции и даже некоторых регионов Москвы как рядовой гражданин, я убеждаюсь, что оно есть и сейчас. Это неудивительно: в свое время прошла дикая приватизация страны, сложилась псевдорыночная экономика, в которой отсутствует реальная конкуренция, нарастает технологическая отсталость, национальные ресурсы сосредоточены в узком слое властвующей «элиты».

- Изменится ли после кризиса стратификационная картина развитых стран?

- Лидером демократического мира является Барак Обама. В его плане развития Америки в кризис и после оного содержится идея о превращении Соединенных Штатов в мощную страну среднего класса, где будет доминировать интеллектуализм и высокий уровень инновационной экономики. Я твердо убежден, что кризис и программа Обамы приведут к тому (если ничего не случится), что социальные различия будут очень сильно сглажены, а равно и мультикультурные противоречия.

- А что было до появления среднего класса?

- До этого существовала просто мелкая буржуазия, которую потом и стали называть старым средним классом. Затем наряду с традиционной мелкой буржуазией появились и другие обеспеченные люди, которых трудно было назвать пролетариями. Это были многочисленные служащие в управлениях (их требовалось немало), врачи, услуги которых стали доступны не только для богатейших представителей общества. Стали возникать врачебные, инженерные центры, проектные организации, системы образования, которые стали играть значительную роль в жизни общества. Иными словами, профессионалы и менеджеры стали образовывать тот самый новый средний класс вдобавок к традиционному, состоящему из мелких собственников города и деревни (мелкая буржуазия).

В конце 1960-х группой английских ученых во главе с Дж. Голдторпом были проведены исследования, показавшие, что, несмотря ни на какие изменения в уровне жизни и социальном благополучии, стабильности своего положения и т.д., рабочие физического труда не становятся по типу поведения, восприятия жизни, системе ценностей, характеру построения карьеры представителями среднего класса. В мире произошел раскол рабочей силы на так называемую родовую (обычную, рабочую силу национального характера) и новую информациональную (более привычно – работники экономики знания). К последней группе относятся программисты, хорошо подготовленные менеджеры, физики-теоретики. Словом, специалисты, связанные с областями формирования новых знаний (т.е. создатели новых знаний), а также те, кто эти знания может эффективно применить в инновационной экономике. Вот истинный новейший средний класс, не только по материальному, но и интеллектуальному статусу. Число этих людей в странах развитого капитализма по самым оптимистическим прогнозам может составить до 30% от общего числа трудящихся. Понимаете, какова нищенская доля этих специалистов по отношению ко всему миру?

- Есть ли такие люди у нас в стране и насколько они конкурентоспособны на мировом рынке?

- Сейчас их намного меньше, чем к моменту событий 1991-го года. Тогда в России были люди, которые по квалификации, типу культуры соответствовали разным сегментам мирового рынка труда. Они образовывали ту самую космополитизированную рабочую силу, которая живет не в стране, а в мире. К сожалению, доля этих людей падает, во многом потому, что резко ухудшилось качество системы нашего высшего образования по отношению к мировым стандартам.

- Как выходить из этой ситуации?

- В свое время ректор ВШЭ Ярослав Иванович Кузьминов осознал, что внутри России почти нет людей, способных быть грамотными педагогами, обучить новое поколение экономистов, тем более массово. Для этого он, во-первых, нашел тех немногих специалистов, самоподготовленных в период советской власти к более или менее стоящей работе. Во-вторых, множество молодых людей с его подачи отправились за качественным экономическим образованием во Францию, Голландию и т.д. В аудиториях ВШЭ было много иностранцев. Именно в Высшей школе поставленная задача была решена за счет обучения молодежи за рубежом, пополнения новыми кадрами, получившими степень PhD в западных университетах. ВШЭ стоит на правильном пути, но я не слышал, чтобы что-то подобное существовало в России в массовом порядке. Не нужно изобретать велосипед, модель Кузьминова – то, что нужно. Другое дело, в такой работе не возникла бы потребность, если бы не были когда-то вытолкнуты за пределы России наши блестящие физики и математики. В этой и ряде других областей мы совсем недавно не нуждались ни в каком притоке иностранцев.

- Что может объединить граждан нашего государства?

- Начиная с 1990-х годов, я проповедую в публикациях идею о том, что нам нужна политика здорового государственного национализма, не по принципу крови, а по принадлежности людей к реальному сообществу, консолидирующемуся вокруг преданности одной земле, государству, обществу, русскому языку. Могу лишь повторить, что государственная политика, опирающаяся на солидарность нации, на устойчивую общность интересов основных социальных сил, исходящая из традиционного для россиян понимания справедливости, может стать важным элементом строительства сильного национального социального государства.

- Своего рода аналог «американского пирога», который некоторые социологи и экономисты несколько лет назад окрестили «американским салатом»?

- Пожалуй. Американцы переработали такую сложную группу населения, как потомки бывших рабов. Сейчас, во время экскурсии по пригородам Вашингтона вам показывают дома американских чернокожих миллиардеров. Поразительно, что огромная часть этой этнической группы интегрировалась в нацию во всех отношениях, повторяя социальную стратификацию белых.

О бизнесе и государстве

- Сейчас, когда фактически государство стало кредитором большей части предприятий крупного бизнеса, теоретически возникла ситуация, когда природные ресурсы вновь могут перейти в государственную собственность. Был бы уместен сегодня «второй дубль»?

- Вернуть природные ресурсы государству или чиновникам? Вот вопрос. В самом начале приватизации было очевидно, что именно нефть, газ, алмазы не должны быть переданы в частные руки. Мгновенно могли быть розданы (хоть бесплатно) разные формы мелкой собственности. В начале 1990-х (тогда я работал советником в правительстве Е.Т.Гайдара) я занимался организацией встреч представителей нашего правительства с группой иностранных консультантов. Они не соглашались с американскими коллегами, которые тогда доминировали у нас, не получив такой поддержки во многих других постсоциалистических странах. В эту группу «несогласных» входил, в частности, профессор Ф.Э. Кардозо, ставший впоследствии президентом Бразилии. Эти консультанты буквально умоляли нас не отдавать в частные руки природные ресурсы. Кстати, в той же Бразилии их не стремились приватизировать, а прибыль, которую они приносили, использовалась в интересах нации. В России все было сделано наоборот. Не слишком торопливо отдавалось в частную собственность то, что стоило недорого, зато нефтяные ресурсы были розданы мгновенно. При этом ожидаемого «эффективного собственника» мы так и не получили. Кому это было выгодно – это другой вопрос. Возвращение на «исходные позиции», пусть даже с большим опозданием, имеет смысл.

Но опыт показывает, что мы уже утратили адекватные системы контроля государственной собственности. Сегодня чиновники управляют при отсутствии парламентского контроля, отсутствует возможность обращения в суд по поводу тех или иных их действий. Политику руководителей нашего государства в кризис можно охарактеризовать как социально-продуманную в интересах людей, которые являются близкими по отношению к приближенным к правительству группам.

Тем не менее, я убежден, учитывая массу проблем, включая настроения населения, что лучше вернуть природные ресурсы государству.

- Бытует мнение, что Китай сегодня является «без пяти минут» мировым лидером. Что мешает этой стране сейчас выйти на первый план?

- В Китае, который идет самобытным путем социально-экономического развития, кризис даже не привел к спаду – происходит более умеренный подъем. Сейчас КНР занялась развитием внутреннего рынка за счет увеличения доходов жителей страны. Многие экономисты призывали к аналогичным мерам (увеличению уровня дохода граждан) и в нашей стране. Но, увы, этого не происходит. В свое время мне довелось беседовать с членами политбюро КНР. Спустя годы я убедился, что логика этих людей не меняется. Когда-то они были совершенно обескуражены нашей попыткой не управлять процессом, а пуститься по «воле волн» в плавание под парусом демократии и гласности. Правящие же круги Китая к этому были не готовы, мы помним события на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. После этого Китай стал развиваться еще быстрее, очень медленно и осторожно переходя к рыночной экономике. Сегодня лидеры страны руководствуются стратегией сбалансированного развития рыночной экономики, роста частного национального предпринимательства как дополнения экономики, основанной на общественной собственности. Отношения собственности в Китае регулируются очень жестко, проблемы чиновничества решаются кардинально (вплоть до расстрелов коррупционеров), богатство достаточно серьезно контролируется и облагается налогами, хотя сегодня в Китае уже есть миллиардеры.

В тоже время издержки динамичного роста оказались значительными. Здесь можно рассуждать и об огромных нагрузках на окружающую среду, и об углублении социальных и региональных проблем, включая бесправность дешевых рабочих-мигрантов из деревни. У китайцев совсем иное восприятие времени, нежели у нас. Для этого народа, уже тысячелетия являющегося одним из самых цивилизованных в мире, 10–20 лет – не срок. Уже в XV веке Китай занимал ведущие позиции в мире, даже в судостроении. Я уже не говорю о многочисленных изобретениях этой не индивидуалистической, а коллективистской цивилизации, где общины образуются поколениями. Русскому человеку, а европейцу тем более, такая позиция не присуща.

- В одном из интервью вы приводите в пример Индию, которая всячески лелеет свои интеллектуальные ресурсы: "в ближайшие годы Индия будет зарабатывать 50 миллиардов долларов только на программном продукте. 50 миллиардов долларов мы могли бы уже иметь сегодня, а это больше, чем дает нефть". Известно, что в Индии социально-культурные различия между слоями населения также велики. В чем фокус?

- Необходимо понять масштаб Индии. К благополучной части населения страны, которая порождает и прекрасных математиков, и других интеллектуалов, относится примерно 150 млн. человек (на 1 млрд. населения). Для сравнения: когда СССР начал ракетно-ядерную гонку, из 250-миллионного населения можно было выделить 10-миллионную прослойку, в которой стоило ожидать появления людей, нужных для ракетно-ядерного рывка. При всей моей нелюбви к Сталину (а она основана на достаточно прочном фундаменте), замечу, что он правильно понял необходимость создания для интеллектуалов хороших условий жизни. Так они могли работать на результат. Если мне не изменяет память, с января 1945 года скачкообразно была повышена заработная плата всем ученым, кандидатам, докторам наук. Я прекрасно помню времена, когда директор крупного оборонного предприятия получал примерно 1200 рублей, профессор – 4,5 тыс. рублей (базовая ставка) с правом неограниченного совместительства. Кроме того, ведущим профессорам и абсолютно всем академикам и членам-корреспондентам были выделены участки земли (около половины гектара) в Подмосковье и под Ленинградом. В их распоряжение отдавали дачи, освободившиеся после ареста партийной элиты. Затем началось строительство закрытых городов, где и снабжение, и условия жизни были совершенно другими. Например, в знаменитом академгородке под Новосибирском академик занимал огромный коттедж, профессор – большую четырех- или пятикомнатную квартиру. В этом присутствовала и социальная несправедливость, но все относились к ней спокойно. Компенсировалось все с лихвой: общими клубами, свободой, которой не было ни в Москве, ни в Ленинграде. Представьте, были условия даже для того, чтобы интеллектуалы чувствовали себя относительно свободно.

- А нам что, придется ждать притока квалифицированных кадров из той же Индии и Китая?

- Не уверен, что люди с востока к нам поедут – наши заработные платы и наличное оборудование для исследований вряд ли будут предпочтительны для китайцев, например.

- Где же брать тех же программистов, ведь российских с удовольствием приглашают западные компании?

- Правительство должно принять на себя обязательства по финансированию и конструированию фирм, где работают эти специалисты. Здесь должна возрастать роль государства. Как это сделать, в какой срок? Мне не совсем ясно. Хотя даже Петру I для этого потребовалось меньше четверти века, а ведь это были совсем другие времена (чего стоила одна дорога!).

В министерстве у г-жи Набиуллиной работает ряд людей, которые достойны всяческого уважения. Поверьте, они к этому стремятся. Знаете, при Николае I был такой граф Киселев, министр. В отличие от Бенкендорфа, это был весьма полезный для страны человек, которого оценивают историки самым позитивным образом. Но, увы, по отношению к эпохе фигура Бенкендорфа кажется более значимой, заметной. Вот и наши руководители вслед за знающими, компетентными людьми произносят слова в поддержку того самого инновационного бизнеса, в том числе малого бизнеса, и различных форм его существования при университетах. Но, в конце концов, оказывается, что помощь крупным банкам или нефтяным и прочим монополиях оказывается приоритетной.

- Не преувеличена ли сегодня роль малого бизнеса в развитии экономики? Действительно ли создание адекватных условий для его развития в России могло бы хотя бы отчасти способствовать подъему национальной экономики?

- Когда вы решаете вопрос о том, для чего существует семья, можно перечислить массу вещей, связанных с преодолением людьми одиночества и т.д., но первичным будет одно – рождение детей. Так вот «вытащите» из малого бизнеса то, для чего он нужен, прежде всего. Торговля? Нет, она может быть и в крупных сетях. Конечно, удобно, когда есть маленькие магазинчики около дома. Но все же, где малый бизнес необходим России и любой другой стране, как воздух? В венчурном производстве. Невозможно начать эксперимент в рамках огромной компании, где масса людей будет работать над ним много лет. Для этого нужно, попросту говоря, пригласить пару толковых ребят и дать им два-три десятка тысяч долларов «на пробу». Пусть провалится двести фантастических идей, но одна из них даст, скажем, Microsoft. Основой инновационной экономики, которая присутствует сегодня далеко не во всех странах мира, были малый бизнес и государство.

Необходимы достаточно жесткие меры по концентрации ресурсов, которые сейчас в значительной степени уходят на нужды богатых. Надо сосредоточить усилия на форсированном подъеме существующих производств и создании новых. В какой последовательности? Возможно, в той, которая дает возможность трудоустройства максимального числа граждан.

- В книге ««Социально-экономическое неравенство и его воспроизводство в современной России» вы пишете о необходимости формирования «идейных, политических и нравственных ценностей, призванных заполнить посткоммунистический и постимперский вакуум, снять у россиян комплекс оскорбленного национального достоинства». Вы действительно считаете, что в их отсутствии кроется корень всех проблем современной России?

- Понимаете, в России продолжают дебатироваться проблемы демократии в условиях, когда необходимо всерьез разобраться с весьма спорной ситуацией с крупной собственностью. В то же время нужно не взорвать экономику и не опуститься до расправы с людьми. Сейчас требуется так называемый авторитаризм развития. Некоторые страны прошли через этот этап и только теперь осторожно вводят элементы демократии. Так, Япония до последних выборов являлась полуторапартийной страной, с весьма спорными по европейским меркам признаками демократии, где доминирует коллективистский порядок общинного типа. Я не уверен, что для России в ближайшей перспективе разумен путь борьбы за либеральную демократию.

Почему-то многим пропагандистам хочется назвать Россию частью Европы, но там нас европейцами не считают. Россия не знала ни феодализма, ни подлинного капитализма. Псевдосоциализм был продолжением государственнической традиции без частной собственности. В то же время так называемая государственная собственность находилась под контролем номенклатуры – особого социального образования, господствующей группы населения. В постсоветский период казалось, что мы движемся к нормальной либеральной экономике, о чем в 1995 году я писал в нашей с Вадимом Радаевым книге «Социальная стратификация». Спустя 15 лет я могу вам твердо сказать, что эти иллюзии оказались иллюзорны. Присутствует ли сегодня рынок в нашей жизни? Да, но в виде элементов капиталистических отношений. Доминирует сегодня номенклатурное чиновничество, а не собственники капитала.

Группа компаний "ИПП"
Группа компаний Институт проблем предпринимательства
ЧОУ "ИПП" входит
в Группу компаний
"Институт проблем предпринимательства"
Контакты
ЧОУ "Институт проблем предпринимательства"
190005, Санкт-Петербург,
ул. Егорова, д. 23а
Тел.: (812) 703-40-88,
тел.: (812) 703-40-89
эл. почта: [email protected]
Сайт: https://www.ippnou.ru


Поиск
Карта сайта | Контакты | Календарный план | Обратная связь
© 2001-2024, ЧОУ "ИПП" - курсы МСФО, семинары, мастер-классы
При цитировании ссылка на сайт ЧОУ "ИПП" обязательна.
Гудзик Ольга Владимировна,
генеральный директор ЧОУ «ИПП».
Страница сгенерирована за: 0.098 сек.
Яндекс.Метрика