Мерфология против компетентности: апология Принципа Питера

Первый миф науки управления состоит в том, что она существует
Закон Халлера

В настоящее время существует огромное количество отечественных и переводных пособий по управлению людьми, но два из них стоят особняком. Книги «Закон Паркинсона»[1] и «Принцип Питера» [2] вот уже десятки лет пользуются популярностью у широкого круга читателей. Своими работами Сирил Норткот Паркинсон (1909 — 1993) и Лоуренс Джонсон Питер (1919 — 1990) внесли существенный вклад в становление мерфологии, справедливость ряда положений которой мы рассмотрим в этой статье на литературных и исторических примерах.

Следует признать, что вышеупомянутые исследователи менее известны, чем Дейл Карнеги (1888 — 1955), который может считаться предтечей авторов популярных книг по управлению собой и другими людьми. Его выгодно отличает использование в качествепримеров случаев из жизни реальных людей, тогда как Питер и особенно — Паркинсон приводят некие абстрактные типажи с «говорящими» именами. Общим для всех трех является то, что, посвятив основную часть работы ведению бизнеса, они затем распространяют свои учения на другие сферы человеческой деятельности, вплоть до бытовой. И этим, прежде всего, объясняется их популярность у всех людей — от предпринимателей и служащих до «бюджетников» и домохозяек. Эти книги учат жить, притом каждая по-своему: от «рецептов» успеха у Карнеги до советов «от обратного» в работах Питера.

Впрочем, справедливость мысли, что «никто не идеален», подтверждают все трое. Рекомендации Карнеги полезны для тех, кто хочет и кому нужно что-то продать, но при этом автор призывает, по сути, научиться играть на человеческих слабостях. И эта мысль не проглядывает лишь «между строк», — вторая часть названия его книги «И оказывать влияние на людей». Иными словами, Дейл Карнеги признает наше несовершенство как данность и призывает им воспользоваться, тогда как Лоуренс Питер критикует некомпетентность. Правда, в отличие от Карнеги его учение нельзя назвать позитивным, поскольку он не столько учит «как преуспеть в бизнесе», сколько объясняет «почему у вас ничего не получится». Поэтому советы, как можно сделать карьеру, лучше поискать в работах Сирила Паркинсона.

Настораживает также их позиция в отношении увлечений. Карнеги предлагает сыграть на «слабой струнке» — использовать хобби потенциального клиента (неважно, искренне ли вы им восхищаетесь — прагматическая цель прослеживается достаточно четко), чтобы завоевать его расположение и получить заказ. Л. Дж. Питер рассматривает коллекционирование, игру в гольф и прочее — как уклонение от прямых должностных обязанностей — симптом Синдрома Конечной Остановки — достижение служащим или руководителем уровня собственной некомпетентности. Мы же полагаем, что у человека может и должно быть хобби. В этом смысле показательны престарелые японцы, десятилетиями отдававшие все силы своей компании, после ухода на пенсию они часто не знают, куда себя деть. Следствием может стать фрустрация, депрессия — вплоть до психосоматических заболеваний.

В этой связи показателен случай с мистером Элсвортом из рассказа Р. Гольдберга «Искусство для души». Семидесятилетний богач не хотел лечиться, чтение и телевизор тоже не доставляли ему радости. Ему ничего не нравилось. Причиной мнимого недуга были неудачные покупки, от которых он не мог удержаться.

Его лечащий врач посоветовал заняться живописью. Элсворт согласился, и раз в неделю к нему стал приходить студент художественного училища. Пожилому джентльмену так понравились занятия, что со временем они стали чаще. Несколько недель спустя Элсворт нарисовал картину и отправил ее на выставку. К удивлению доктора и молодого учителя, эту мазню приняли. Уроки продолжались вплоть до того момента, когда принесли письмо, извещавшее, что мистер Элсворт выиграл главный приз. Все были поражены.

Правда, затем лауреат признался, что купил эту галерею. Такой вариант избавления от беспокойства Карнеги не рассматривал, зато иногда описанные им ситуации могут проиллюстрировать некоторые положения, выдвинутые Паркинсоном и Питером: «Много лет назад компания «Дженерал Электрик» столкнулась со щекотливой проблемой: нужно было снять Чарлза Штейнмеца с должности начальника отдела.

Штейнмец был гением первой величины, когда дело касалось электричества, но как начальник конструкторского отдела он никуда не годился. Однако, зная его повышенную чувствительность, компания не отваживалась обидеть его, так как он был ей необходим. Поэтому ему была предложена новая должность. Его сделали инженером-консультантом компании «Дженерал Электрик». Это было новое название той самой работы, которую он фактически уже выполнил. Во главе же отдела был поставлен другой человек.

Штейнмец был доволен. Довольны были и руководители «Дженерал Электрик». Они осторожно сманеврировали так, чтобы не обидеть своего первоклассного специалиста, человека весьма темпераментного, и сделали это без лишнего шума. Они позволили ему спасти свой престиж [3, с. 188]». По терминологии Л. Дж. Питера, в этом случае имело место «Возвышение пинком».

Следующий пример касается проблемы совещаний, которой Паркинсон уделял немало внимания в разделе «Свояки и чужаки» [1, с. 29 — 86]. В пятой главе книги «Как перестать беспокоиться и начать жить» (в целях экономии места мы не приводим здесь соответствующий фрагмент) Дейл Карнеги на примере некоего Леона Шимкина показал, как можно снизить нагрузку на руководителя и уменьшить время обсуждений.

Профессора Паркинсон [4] и Питер [5] — современники, и в своих работах воздали должное друг другу. Признавая, что они оба «работают на одном поле», их позиции трудно назвать тождественными, а взаимную критику — конструктивной. В большей степени это замечание относится к Паркинсону, который доходит до дискредитации взглядов оппонента.

Поскольку взгляды американского социолога лучше известны в нашей стране, у него есть почитатели и продолжатели [6], мы рассмотрим его возражения и постараемся найти доводы и примеры, подтверждающие правоту Л. Дж. Питера.

Один из ключевых доводов Паркинсона: «Нельзя уподоблять компетентность коэффициенту умственной деятельности». По работе нам пришлось заниматься содержанием этого понятия, и мы можем утверждать, что единой точки зрения не существует. Компетентность определяется как владение человеком разнообразными личными, социальными, профессиональными и прочими компетенциями (знаниями, умениями и навыками), плюс — способности. В работах Питера нам, кстати, нигде не встречалось сравнение компетентности с уровнем I.Q. человека.

В своей работе Паркинсон исходит из одного типа иерархии — пирамидальной. Питер предлагает другие варианты — летящее «Т», свободно парящая вершина и т.п. С точки американского социолога, такие построения — надуманные. При этом сам он обращает внимание лишь на внешнюю сторону — подчиненных всегда больше, чем руководителей.

Между тем, если бы мы вздумали графически отображать структуру многих организаций, то иерархические пирамиды получились бы очень неровными и, попросту говоря, кривобокими. Следует также учитывать и распределение функций. В качестве примера можно привести нынешнее Правительство РФ: в подчинении каждого министра, помимо департаментов, находятся федеральные агентства и службы; соотношение числа министров к вице-премьерам — 2:1, и не всегда имеет место подотчетность того или иного министра определенному заместителю председателя правительства.

Согласно Питеру препятствием к продвижению по службе является некомпетентность. Паркинсон возражает: «Сужение пирамиды задерживает служебный рост людей вне зависимости от их компетентности. Люди, соответствующие только должности управляющего … так и остаются управляющими из-за отсутствия вакансий в совете директоров» [1, с. 154]. Это утверждение вполне справедливо для традиционных (пирамидальных) иерархий: например, количество митрополичьих кафедр в РПЦ в разы меньше числа архиепископов. Если же рассматривать разные типы организаций, то, как нам представляется, здесь правы оба: человека, не справляющегося со своими обязанностями, едва ли повысят в должности, но внутри компании существуют свои правила продвижения (по результату, по усердию, по старшинству и т.п.), которые рассматривал Питер [2, сс. 164 — 167]. К тому же не следует забывать про мобильность персонала — рядовые служащие и топ-менеджеры часто переходят из одной компании в другую — «ищут, где лучше».

То же можно сказать о заявлении Паркинсона, что «раз и навсегда установленный предел компетентности — это миф». Действительно, Лоуренс Питер склонен недооценивать роль опыта и профпереподготовки, но также неверно считать, что человек умнеет с возрастом. На наш взгляд, следует различать потенциальную и реальную компетентность. Так, автор этих строк десять лет назад мог написать только тезисы на одну страницу, да и то с помощью научного руководителя. В жизни, даже располагая всеми возможностями, порой невозможно пройти все ступени иерархии, оставаясь равно компетентным на разных должностях.

Сэр Энтони Иден (1897 — 1977) происходил из семьи аристократов. Окончив Итон, он прямо со школьной скамьи ушел добровольцем на фронт Первой мировой войны, которую закончил в звании капитана. Учился в Оксфорде, выгодно женился, и со второй попытки прошел в Парламент.

В 1925 году Иден стал личным парламентским секретарем заместителя министра внутренних дел, а затем парламентским секретарем министра иностранных дел Чемберлена. В начале сентября 1931 года Иден уже был заместителем министра иностранных дел и одновременно представлял Великобританию в Лиге Наций. В 1934 г. Иден стал лордом-хранителем печати и министром иностранных дел. В 1938 г. он подал в отставку, но уже год спустя получил портфель министра доминионов. Во время первого и второго премьерств Черчилля Иден занимал пост министра иностранных дел [7].

Можно сказать, что карьера Идена складывалась блестяще. Он считался естественным приемником Уинстона Черчилля, и в 1955 году стал премьер-министром Великобритании (по терминологии Паркинсона — «Второй стал Первым»). Стоит заметить, что до этого Иден трудился лишь на дипломатическом поприще, да и то ориентиры задавали главы правительств, а его задачей было выполнить их указания как можно лучше.

Его премьерство оказалось кратковременным и катастрофическим как с внешнеполитической (неудачная попытка вместе с Францией и Израилем силой разрешить Суэцкий кризис 1956 г.), так и с внутриполитической точки зрения (массовые выступления населения), и в январе 1957 г. под давлением общественного мнения и однопартийцев ему пришлось уйти в отставку. За заслуги перед страной Иден удостоился графского титула, и стал именоваться графом Эвоном. Таким образом, его жизнь послужила наглядным подтверждением правоты Принципа Питера.

С другой стороны, в целом можно согласиться с утверждением, что «во многих организациях существует барьер, который большинству сотрудников никогда не преодолеть» [1, с. 155]. Есть некоторое «средневзвешенное состояние» — должность, до которой работник может подняться: в силовых структурах — майор; в отечественных вузах — старший преподаватель (если нет ученой степени), доцент (при наличии степени кандидата наук). Исключения редки, и объясняются особыми условиями: если преподаватель — редкий специалист, бывший управленец или имеет очень большой стаж.

Некоторые высказывания Паркинсона вообще кажутся странными: «Моральные качества могут меняться день ото дня под влиянием разного рода воздействий, из которых главное — кто вами руководит» [1, с. 155]. Получается, что личность человека на работе перестает существовать, а сам он превращается в «винтик» — послушное орудие начальства! Не слишком лестное мнение о себе подобных... Иногда Паркинсон признает спорность своих утверждений, в примерах подчас заведомо исходит из компетентности воображаемых персонажей (предположим…), делая по два-три допущения сразу; проводит параллели между бородами и упадком цивилизации, обнаруживает гениальность у Авраама Линкольна и Уолта Диснея и т.п. Иные его рекомендации не отличаются новизной. Так, в качестве иллюстрации своего Закона Паркинсон приводит «непризавит» — болезнь, поражающую учреждение и ведущую к его гибели. Читавшие «Педагогическую поэму» вспомнят, что именно ею до приезда Антона Семеновича Макаренко болела детская колония Куряж: двери в спальнях отсутствовали, «на изломанных грязных кроватях, на кучах бесформенного мусорного тряпья сидели беспризорные», еду из кухни носили в спальни; в мастерской никто не работал, а учителям было «не до школы».

Как указывал Паркинсон, «больное учреждение излечить себя не может», поэтому Куряжу потребовался новый руководитель и педагогические кадры. Принимая колонию, Макаренко, опыт которого сейчас тщательно изучается (ежегодно проходят конференции и семинары), первым условием потребовал уволить весь персонал без какого бы то ни было обсуждения. За 30 лет до появления книги Паркинсона была, таким образом, выполнена его основная рекомендация: «Оно [учреждение] может обновиться, лишь переехав на новое место, сменив название и всех сотрудников» [1, с. 25]. Первые два пункта, по объективным причинам, в той ситуации оказались невыполнимыми.

В своих нападках Паркинсон нарушает правила ведения дискуссии, пусть даже заочной, и «переходит на личность»: «Мужчина-учитель в США (прозрачный намек на профессию Л. Дж. Питера — А.С.) — это тот человек, который остается с женщинами и детьми, когда другие мужчины его племени уходят на работу или на войну. Это наименее интеллектуальный представитель из числа тех, кто получает высшее образование… Посвятив себя своей полудетской профессии, он усваивает, «как преподавать», не зная смысла предмета» [1, с. 152 — 153]. Действительно, в системе образования мы нередко сталкиваемся с некомпетентностью, но Питер этого и не скрывал. От себя мы можем упомянуть о Дне Здоровья, организованном неким общеобразовательным учебным заведением. Мероприятие проходило осенью на теплоходе. Дул холодный ветер, подростки танцевали. В следующие несколько дней на занятиях отсутствовала часть учеников и сопровождавших их учителей.

Между тем, сам Паркинсон не являлся бизнесменом, госчиновником или политиком, что, однако, не мешало ему изучать их работу и делать свои выводы. Являясь специалистом по морской истории и проработав одно время в Военном министерстве, он в качестве основного материала для иллюстрации своих аксиом вначале использовал пример значительного увеличения штата Адмиралтейства и числа высших должностных лиц, клерков и рабочих судостроительной верфи, лишь позднее распространив свой Закон на другие области человеческой деятельности.А что же знатоки — люди, по определению компетентные? Сомневаясь в собственной компетентности, мы склонны обращаться к другим. Некоторым авторитетом в наших глазах обладают люди, к которым мы обращаемся за советом: близкие друзья или лучшие подруги, родители и родственники. Иногда их помощь бывает весьма полезной, причем не только в «делах домашних».

В рассказе А.П. Чехова «Общее образование» зубной техник дает своему бывшему соученику правильные рекомендации по ведению врачебной практики: завести приличную обстановку, т.к. «публика только по обстановке и судит… и одеваться нужно прилично»; повесить большую вывеску, на которой «должны быть нарисованы золотые и серебряные круги, чтобы публика думала, что у тебя медали есть: уважения больше!»; заняться рекламой — печатать объявления; «чтоб поученей казаться и пыль пустить», издать брошюрку; изобрести зубной порошок, эликсир и продавать зубные щетки со своим штемпелем. Если же знаний и умений друзей и близких недостаточно, на помощь приходят дипломированные специалисты: в случае проблем в личной или семейной жизни — психологи; в болезнях — врачи; предприниматели пользуются услугами бизнес-консультантов. «Консультанты по управлению — это врачи мира бизнеса. Их зовут для решения управленческих проблем, для возрождения угасающих предприятий, для увеличения эффективности» [2, с. 267].

Паркинсон посвящает им целых два параграфа своей книги — «Компетентство» [1, сс. 44 — 47] и «Консультанты» [1, сс. 148 — 150]. Дело спасения, безусловно, благое, однако оба автора признают, что подчас консультанты по вопросам управления бывают «не на высоте». Как отмечал французский президент Жорж Помпиду: «Три вещи ведут к разорению: женщины, скачки и доверие к экспертам».

Можно увеличить число привлеченных специалистов. В качестве примера можно привести экзаменационную комиссию на госэкзаменах, диссертационный совет, судейскую коллегию на соревнованиях, суд присяжных и т.д., но есть одно непременное условие. При суммировании экспертных оценок в качестве меры надежности-валидности выступает их согласованность. В противном случае можно получить «среднюю температуру по больнице».

Не случайно Л. Дж. Питер писал, что «расширение числа консультантов не обеспечивает расширения компетентности» [2, с. 268]. Сирил Паркинсон призывал читателей обуздать искушение стать бизнес"консультантом, хотя существуют и противоположные рекомендации [8]. Полностью полагаться на мнение эксперта не приходится. Непогрешимостью обладают лишь Папы римские, да и то старокатолики не признают этот догмат. Можно, конечно, применить научный подход, благо сейчас существуют наработки по минимизации рисков, связанные с ошибками экспертов [9].

Кто же может выступить в качестве авторитетного профессионала? Правило Марса гласит: «Эксперт — любой человек не из нашего города». Действительно, иногда на руководящий пост приглашают человека «со стороны». Такие люди именуются «варягами» — намек на т.н. «норманнскую теорию» о призвании Рюрика и братьев на княжение. Существуют эксперты, которые «достигли своего профессионального статуса путем восхождения», но «консультантов по управлению берут обычно из ученых и специалистов…» [2, с. 267].

Нильс Бор однажды заметил, что «эксперт — это человек, который совершил все возможные ошибки в очень узкой специальности». А поскольку каждому человеку свойственно ошибаться, то от обычных людей эксперта отличает лишь степень специализации. Согласно определению Вебера: «Эксперт — человек, который знает все больше и больше о все меньшем и меньшем, пока не будет знать абсолютно все абсолютно ни о чем». Это напоминает английское шуточное стихотворение, в дословном переводе звучащее следующим образом: «Жил был однажды студент по фамилии Бессор, чьи знания становились все меньше и меньше. Наконец, они стали такими маленькими, что он уже ничего не знал, и теперь он преподает в колледже». Как остроумно заметил немецкий ученый и публицист Георг Лихтенберг, «он так оттачивал свой ум, что тот, в конце концов, стал тупым».

Карл Маркс указывал: «…Без ограничения сферы деятельности нельзя ни в одной области свершить ничего выдающегося». Для науки рост числа направлений может еще быть полезен, но на практике имеет негативные последствия. В этой связи показательно мнение одного из самых успешных бизнесменов. Генри Форд указывал: «Они [специалисты] так умны и так опытны, что в точности знают, почему нельзя сделать того-то и того-то; они видят пределы и препятствия. Поэтому я никогда не беру на службу чистокровного специалиста. Если бы я хотел уничтожить конкурентов нечестными средствами, я предоставил бы им полчища специалистов. Получив массу хороших советов, мои конкуренты не могли бы приступить к работе». В Новое время «жрецы науки» обрели ореол компетентности, но, привлекая в качестве экспертов людей с учеными степенями, следует все же проявлять осторожность. Согласно определению Вейнберга: «Квалифицированный специалист — это человек, который удачно избегает маленьких ошибок, неуклонно двигаясь к какому-нибудь глобальному заблуждению». Чтобы понять причины этого, нужно присмотреться к «ученой братии».

В номере газеты «Секретные исследования» за декабрь 2008 года упоминается: «Знаменитый английский физик Джозеф Томпсон, который в 1897 г. открыл носитель отрицательного заряда — частицу, получившую название «электрон». Английская королева удостоила его за это титула «лорд Кельвин». Дж. Дж. Томпсон, третий Кавендишский профессор, действительно сделал это открытие, но упомянутый титул гораздо раньше и за другие заслуги получил шотландец Вильям Томсон, руководивший, помимо прочего, прокладкой трансатлантического кабеля.

Ошибка эта тем примечательнее, что лорд Кельвин, авторитетнейший европейский физик своего времени, может служить лучшим подтверждением первого закона Кларка: «Если выдающийся, но уже стареющий ученый… считает что-то невозможным, он, вероятнее всего, заблуждается».

В свое время Кельвин отвергал:

1. Электромагнитную теорию своего земляка и младшего современника Дж. К. Максвелла, в частности, волновую природу электричества. Знаменитый эксперимент Генриха Герца, доказавший справедливость утверждения Максвелла, состоялся в 1888 году.

2. Давление света, существование которого предположил тот же Максвелл. Его правоту доказал наш соотечественник. Вильям Томсон позднее признался Тимирязеву: «Вы, может быть, знаете, что я всю жизнь воевал с Максвеллом, не признавая его светового давления, и вот ваш Лебедев заставил меня сдаться перед его опытами».

3. Известны его слова, что «летательные аппараты тяжелее воздуха в принципе невозможны» (1895). Первый полет братьев Райт состоялся 10 лет спустя.

4. В лекции, прочитанной им в конце XX века, маститый ученый порадовал аудиторию тем, что все тайны природы уже открыты, и на небе физики есть лишь два облачка — объяснение данных экспериментов по измерению скорости света и опытов с рентгеновскими лучами. Пройдет несколько лет, и появятся частная теория относительности и ядерная физика.

5. Когда профессор Эрнест Резерфорд делал доклад об открытом им явлении альфа-распада — одного из компонентов естественной радиоактивности, — Кельвин заявил, что исследователи имели дело не с ураном, а с гелиатом свинца (альфа%частицы, действительно, тождественны ядрам атома гелия). Не будучи химиком, он был готов признать наличие соединения, существование которого невозможно, чтобы защитить идущую со времен Демокрита идею неделимости атома.

Ошибались в прогнозах и другие выдающиеся ученые. В 1932 году Альберт Эйнштейн заявил: «Нет ни малейшего шанса, что ядерную энергию когда-нибудь можно будет использовать». Вообще же явление, когда признанные специалисты переносят собственный Синдром Конечной Остановки на область знаний, в которой работают, встречается не так редко: «Все, что можно было изобрести, уже изобрели», — заявил в 1899 г. Чарлз Дуэлл, глава американского Патентного бюро. В 1875 году декан физфака Мюнхенского университета отговаривал абитуриента Макса Планка от поступления на его факультет: «Физика — область знания, в которой уже почти все открыто.Все важные открытия уже сделаны». Эти заблуждения были исправлены самим ходом научно-технического развития в XX веке. Плохо же то, что согласно первому закону Джонса: «Ученый, сделавший существенный вклад в любую область исследований, и продолжающий работать в ней достаточно долго, становится здесь камнем преткновения прогресса — прямо пропорционально значимости своего первоначального вклада». Примером может служить профессор Рудольф Вирхов (1821 — 1902). Непререкаемый авторитет в своей области, человек с энциклопедическими познаниями, успешно сочетавший преподавательскую и исследовательскую работу с общественно-политической деятельностью, он создал новое направление в медицине — целлюлярную (клеточную) патологию и смог найти причины многих болезней. Его ученики, склонные трактовать все недуги в русле этой теории, долгое время игнорировали другие подходы, тормозя развитие немецкой медицины.

В 1912 году был найден череп «Пилтдаунского человека» — «недостающее звено». Полвека назад удалось выяснить, что это была подделка, но несколько десятилетий палеоантропология шла по неверному пути. Причиной стало авторитетное заявление крупнейшего анатома своего времени, сэра Артура Кита, изучавшего находку. Список можно продолжать. Ошибаться могут не только ученые, но и целые научные учреждения. Так, Парижская академия наук в разное время отвергала противооспенную прививку Дженнера; теорию происхождения метеоритов: «Камни с неба падать не могут, потому что на небе нет камней»; теорию относительности.

Не так давно некоторые журналы отказывались публиковать статьи с описанием сканирующего туннельного микроскопа — «не представляет интерес». Сейчас этот прибор является основным инструментом нанотехнологов. С научными журналами связан Шестой закон Паркинсона: «Прогресс науки обратно пропорционален числу выходящих журналов». В этой связи полностью оправданы заявления о кризисе педагогической науки: нам известно более трех десятков газет и журналов, и это, не считая «Известий», педвузов, различных альманахов и сборников статей. Отмечая «лавинообразное» увеличение числа научных периодических изданий, Паркинсон делает вывод: «Весьма вероятно, что усилия, истраченные на публикацию научных статей, могли бы двинуть вперед научную мысль [1, с. 69].

Таким образом, научный подход к решению проблемы еще не гарантирует нужного результата. Закон научных исследований Мерфи гласит: «В защиту своей теории можно привести достаточное количество исследований». В диссертациях и статьях некоторых молодых ученых можно найти абзацы, где перечисляются фамилии предшественников, так что подчас трудно понять, в чем же, собственно, состоит вклад самого исследователя.

Поскольку речь зашла о научных статьях, можно привести несколько отрывков из «Инструкции по чтению», поясняющих особенности языка науки: «Хорошо известно, что…» — Я не стал искать ссылку, где об этом говорится впервые; «… имеет огромное теоретическое и практическое значение» — Во всяком случае, лично мне это интересно; «Для анализа результатов были выбраны три образца…» — Результаты, полученные на всех остальных образцах, не лезли ни в какие ворота; «Можно поспорить с тем, что…» — Я сам придумал это возражение, потому что у меня на него есть хороший ответ; «Надеемся что наша работа стимулирует дальнейший прогресс в данной отрасли…» — Хотя наша работа ничего особенно не представляет, но то же самое можно сказать обо всех остальных [10].

В краткой биографии одной писательницы XX в. нам встретилось интересное высказывание: «Вряд ли есть основания утверждать, что этот сборник открыл новые горизонты в английской поэзии первого послевоенного десятилетия, однако в контексте творчестве самой… ему принадлежит заметное место». Понимать это нужно следующим образом: стихи откровенно слабые, но историк литературы никогда так прямо не напишет.

Особый язык придумывают также бюрократы и политкорректные журналисты [2, c. 299 — 303]. В дополнение к списку Питера можно предложить следующие английские эвфемизмы: «старший гражданин» — престарелый, «похоронные поставщики» — гробовщики, «санитарный рабочий» — мусорщик, «промышленные действия» — забастовка; «коррупционер» — чиновник, руководствующийся «другой этикой», толстяки имеют «альтернативное телосложение», а безработные актеры «находятся на отдыхе». Такие слова помогают сгладить конфликтную ситуацию, но заодно и скрыть истинное положение вещей, вызванное чьимито просчетами.

Немало ошибочных прогнозов было связано с ЭВМ. В 1943 году руководство компании «IBM» полагало, что людям хватит 5 компьютеров. Один из топ-менеджеров фирмы «Dell» Кен Олсен в 1977 сказал: «Не вижу причин, по которым ктолибо захочет иметь компьютер у себя дома». Четыре года спустя Билл Гейтс посчитал, что «640 кб [компьютерной памяти] хватит всем и для всего».

В январе 1983 года популярный американский еженедельник «Time» назвал человеком года персональный компьютер. За последнюю четверть века компьютеры проникли всюду, и с ними в нашу жизнь пришла электронная некомпетентность. Например, вот как программа Word исправляет слова: шестиканальный, зарубежом, колбасит, культурологии, стриптизершей.

Иллюстрацией третьего закона Грида: «Компьютерная программа выполняет то, что вы ей приказали делать, а не, что вы бы хотели, чтобы она делала» являются следующие случаи. Командование ВВС Австралии поручило программистам смоделировать на компьютере поведение стада кенгуру при появлении в воздухе боевых вертолетов. Те, чтобы не выполнять лишнюю работу, взяли уже готовый программный объект — пехоту, и просто заменили солдат животными. В ходе демонстрации пораженные генералы наблюдали перегруппировку кенгуру, атаковавших вертолеты зенитно-ракетными комплексами.

Автопилоты израильских истребителей отключались при приближении к Мертвому морю, пока инженеры не догадались: новый автопилот рассчитывал высоту самолета, исходя из нулевой отметки мирового океана, а Мертвое море, как известно, находится ниже этого уровня.

В 1962 году к Венере стартовал американский исследовательский космический аппарат «Маринер 1». Из-за поломки антенны связь с земной службой управления была потеряна. Автопилот же не сработал как надо изза опечатки — при вводе программы бы пропущен один символ.

Подводя промежуточный итог, мы можем подтвердить справедливость Принципа Питера и широкую применимость положений общей и частной мерфологии. Л. Дж. Питер не говорит, что все люди некомпетентны, а просто показывает, что некомпетентность присутствует во всех областях и во все времена. В свою очередь, мы можем привести ряд примеров. Краху империи ацтеков во многом способствовало то, что они веками воевали с соседями. Пленных приносили в жертву богам. Часто это были тласкаланцы. Стоит ли удивляться, что тысячи воинов этого племени присоединились к немногочисленному отряду Кортеса?

У Вальтера Скотта в романе «Квентин Дорвард» Людовик XI сравнивает придворного астролога Галеотти с «великим Нострадамусом»: знаменитый провидец родился спустя двадцать лет после смерти этого короля. В романе Н. Соротокиной «Гардемарины, вперед» Никита Оленев заявляет своему камердинеру: «Гаврила, ты ловелас, ты бабник». Имя героя романа С. Ричардсона «Кларисса Гарлоу» действительно стало нарицательным, но роман был издан в 1747-48 годах — время действия следующей книги «Виват, гардемарины». И там тоже не обошлось без анахронизма: поручик Бурин в разговоре с Лядащевым описывает имеющийся у него пистолет, совмещенный с чернильницей. Такое оружие действительно существовало, но позднее — оно было сделано русскими мастерами-оружейниками и подарено императрице Екатерине II.

В книге Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» упоминается «логика Платона и Канта», хотя правильнее было бы назвать Аристотеля и Гегеля: первый является создателем формальной логики, а второй — логики диалектической.

Первое правило неполноценности начальства — «Не давайте понять своему начальнику, что вы — умнее» было сформулировано еще Петром I: «Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство». Много лет существует Премия Пигасуса (от англ. pig — свинья, и Pegasus — Пегас), лауреатов которой объявляют первого апреля. В 1981 г. им стало министерство обороны США, израсходовавшее $6 млн. на изучение возможности уничтожения боеголовок советских межконтинентальных ракет путем сжигания их изображений. Уголовникам тоже не удается избежать неудач даже при тщательно проведенной «операции». Один чешский вор через балкон забрался в квартиру на третьем этаже, забрал ценности, а заодно и подкрепился. Более того, как человек воспитанный, он вымыл за собой посуду, на чем и погорел: хозяйка сразу заметила, что вымыты тарелки плохо. Его соотечественник из рассказа Карела Чапека, медвежатник Балабан, «сработал» свою последнюю кассу на редкость чисто: аккуратно вынул решетку, вскрыл сейф с первого «захода» (кассу потом взяли в музей криминалистики как образец), вылез обратно в окно, спрятал инструменты и деньги у разных людей, почистил одежду и спокойно лег спать. Рано утром его разбудил сыщик. «Выдал» взломщика зубной протез. Когда он сверлил кассу, вставная челюсть ходила ходуном, и тот вынул ее и положил на стол. В пыли остался характерный отпечаток. Как отмечал в свое время герой рассказов Агаты Кристи, каждый преступник, каким бы хитроумным и опытным он ни был, допускает хотя бы одну ошибку, позволяющую его изобличить.

Таким образом, заключение «даже самые поверхностные наблюдения приводят нас к выводу, что Принцип Питера неприменим в сфере общественной, деловой или какой-либо еще, имеющей отношение к торговле или военному делу. Он действует только в сфере образования и, особенно, в теоретической области. Но даже и там он не универсален, но распространен главным образом в Южной Калифорнии. Можно даже предположить, что он оправдывает себя только в школах Эксельсиор-Сити. Быть может, царство некомпетентности и в самом деле настолько мало, что ключи от него имеются только у одного человека — самого Питера» [1, с. 155] можно считать несостоятельным.

Существуют вопросы, которые оказались вне поля зрения Паркинсона и Питера. Так, в кабинетах многих бизнес-консультантов, руководящих работников и кандидатов на повышение в рамочках висят благодарственные письма, грамоты, свидетельства и дипломы, — свидетельства неустанного «роста над собой» (на фоне которых они не прочь сфотографироваться для газеты или журнала).

Не напоминают ли эти люди охотника из экранизированной пьесы Евгения Шварца, добывшего «50 дипломов, подтверждающих, что он знаменит»? Мы предлагаем наряду со столообожанием, папироманией, план-картизмом и другими немедицинскими признаками Синдрома Конечной Остановки выделить «дипломофилию».

Также эти люди не рассматривают особенности приема на работу, хотя именно с этого шага начинается продвижение по карьерной лестнице (которое может быть и криволинейным). Мы не собираемся приводить здесь советы соискателям, благо существует немало печатных (статьи, брошюры) и электронных (сайты, странички на форумах), освещающих все стадии этого процесса.

Данный вопрос интересует нас с позиций исследователя-иерархиолога, и в качестве отправной точки мы воспользуемся скрытым постулатом Питера согласно Годину: «Каждый служащий начинает со своего уровня компетентности». В рассказе С. Маклюра «Поиски работы» молодой человек (назовем его М. — А.С.) приезжает в Бостон, чтобы найти работу. Он решает обратиться напрямую к полковнику Поупу, президенту компании по производству велосипедов. Выбор фирмы не был случайным: ее реклама была напечатана в студенческой газете, которую М. редактировал, когда учился в колледже. Несмотря на наличие таких «связей», устроиться «по специальности» не удается — Поуп заявляет, что в данный момент они вынуждены увольнять сотрудников. М. стал настаивать, подчеркивая, что готов взяться за любую работу, даже мыть полы. Его отправляют на велотрек, принадлежащий компании. На месте выясняется, что требуется не уборщик, а инструктор, который бы учил кататься на велосипеде. Сам М. кататься не умел, но за пару часов научился. Его первая зарплата составила $1 в день. Официально его не нанимали, а просто «забыли уволить». Через несколько дней Поуп назначил М. заведовать другим велотреком. Спустя некоторое время его вызвали в главный офис, где президент компании поинтересовался, сможет ли тот редактировать журнал. М. согласился, не раздумывая, из опасения, что шеф передумает. Позднее он признавался, что согласился бы управлять и океанским лайнером — научился бы по ходу дела (которое, как известно, боится мастера).

Впрочем, с последним утверждением можно не согласиться. У А.И. Куприна в очерках «Киевские типы» упоминается «днепровский мореход» — собирательный образ капитана речного пароходика: «Он не был даже на каботажных курсах, а просто поступил на пароход помощником капитана (вернее сказать — кассиром и контролером билетов) и «достукался» всеми правдами и неправдами до капитанского звания… С публикой он груб, игрив с дамами, и побаивается своего лоцмана, который, хотя и подчинен ему официально, но на самом деле руководит движением парохода и знает днепровский фарватер гораздо лучше своего капитана». Этот рослый, здоровый мужчина форсит, позерствует, но «иногда ухитряется устроить маленькое «столковеньице» с конкурирующим пароходом». Куприн, ссылаясь на анонимного авторитетного свидетеля, утверждает, что один такой «мореход» в аварийной ситуации «метался взад и вперед по палубе и ломал в отчаянии руки», потом «надел на себя единственный имевшийся на пароходе спасательный пояс» и стал спокойно ждать конца.

Тот же образ использован и для критики взглядов Лоуренса Питера о «патологическом честолюбии» служащих: «Некоторые приняли бы назначение на более высокую должность, если бы им его предложили, но большинство было бы смущено таким предложением. Случись нам быть на мостике «Елизаветы II» в нью-йоркской гавани, большинство из нас не было бы в восторге, прикажи капитан: «Ну, давайте вот вы, выводите судно в море!» Картина, созданная нашим воображением в тот момент, представляла бы не личный триумф, но неминуемую серию катастроф, среди которых низвержение статуи Свободы было бы лишь незначительным эпизодом». [1, c. 154]. К сожалению, Паркинсон не учел ограничение, указанное в самом «Принципе Питера» — «в иерархии…» Не являясь квалифицированными моряками, мы, понятное дело, не решимся встать за штурвал. С другой стороны, история изобилует примерами, когда в войну офицеры заменяли раненых или павших командиров, что считалось вполне естественным.

Однако по большому счету, обе истории подтверждают известную мысль, что главное — желание и настойчивость, иначе говоря — «воля к работе». Это особенно актуально в условиях экономического кризиса, когда многим приходится менять работу, а имеющиеся вакансии далеки от привычной профессиональной деятельности.

Безусловно, книги Паркинсона и Питера содержат рекомендации для деловых людей, не утратившие актуальности и в наши дни, но секрет их успеха не в этом. Они показывают, что не стоит слепо доверять мнению других, а призывают отнестись к нему критически, иными словами — думать и принимать решения самостоятельно. А поможет в этом знание мерфологии, позволяющей по-иному взглянуть на человеческие отношения.