Общество разобщенных

Анна Санина

Самая опасная сторона экономического кризиса — кризис доверия, который затрагивает и отношения между субъектами экономической деятельности, и отношение граждан к правительству и международным институтам. Результаты опросов свидетельствуют, что кризис доверия охватил общество, а также активизировал процессы самоидентификации и осознания себя как гражданина, считает доцент кафедры государственного и муниципального управления Санкт-Петербургского филиала ГУ-ВШЭ Анна Санина

Согласие или разобщенность

По мнению экспертов, глобальный экономический кризис породил самый опасный социальный кризис — кризис доверия. Там, где рушится доверие экономических субъектов друг к другу, своим правительствам, мировым финансовым структурам, возникает всеобщее недоверие граждан к экономическим и правовым национальным и международным институтам. Результаты опросов, проводимых российскими исследовательскими центрами, свидетельствуют об общем пессимистичном характере потенциала социального взаимодействия в период кризиса (Рис. 1).

Рисунок 1. Данные общероссийского опроса Фонда «Общественное мнение» 13–14 марта 2010 г. N = 2000

Доверие к бизнесу

Опрос, проведенный компанией «Edelman», показал, что кризис в России подорвал доверие активной части общества к бизнесу, который во многих европейских странах рассматривается как основа преодоления негативных тенденций в экономике. За 2009 г. доверие к бизнесу сократилось на 10 пунктов и составило 42%. Настолько же упало и доверие к власти, причем уровень доверия замер на отметке 38%. Это самое значительное сокращение уровня доверия среди стран, обследуемых в рамках программы Edelman Trust Barometr (так, например, во Франции доверие усилилось на 9% (до 43%); лидер по росту доверия — Швеция (с 36% до 60%)). При этом большинство опрошенных россиян убеждены, что без усиления роли государства в экономике преодолеть последствия рецессии невозможно.

В этом контексте интересно проследить динамику изменения субъективного ощущения ответственности, характеризующего связь человека с различными типами его социального окружения.

Так, опрос населения, проведенного Фондом «Общественное мнение» в 2006 г., показал, что почти 80% населения в той или иной степени ощущают ответственность за происходящее у них во дворе или микрорайоне (40% ощущают ее «в полной или значительной мере»); в отношении происходящего на работе соответствующие цифры составляют 66% и 45%; а происходящего в городе, районе — 52% и 15%. Ответственность за происходящее в стране ощущают 33% («в полной или значительной мере» — 10%).

Данные ФОМ 2010 года свидетельствуют о снижении субъективного чувства ответственности по двум параметрам: 63% населения ощущают ответственность за происходящее у них во дворе или микрорайоне (26% ощущают ее «в полной или значительной мере»); в отношении происходящего на работе соответствующие цифры составляют 53% и 37%.

На фоне этих данных интересен  резкий «скачок ответственности» за происходящее в стране: в 2010 г. ощущают 62% («в полной или значительной мере» — 17%).

Однако не стоит торопиться делать вывод о том, что данные опросов фиксируют рост  чувства ответственности людей за свою страну и, следовательно, упрочения связи с государством. Скорее, следует предположить, что  эти изменения происходят на когнитивно-эмоциональном уровне, в то время как деятельностную активность личности эти изменения не затрагивают. О последнем говорят ответы респондентов об уплате налогов, поскольку налоги являются важным элементом формирования гражданской идентичности, конструирования «мы»-образа, самовосприятия индивида как гражданина (см. Табл. 1).

Таблица 1. Распределение ответов на вопрос «Согласны ли Вы, что вовсе не обязательно платить государству налоги и, если есть возможность, можно уклониться от уплаты налогов?» (Данные общероссийского опроса Аналитического Центра Юрия Левады, N=1600.)

Миграционные намерения

Эмиграционные намерения, а именно, желание в обозримом будущем переехать в другую страну, довольно четко характеризуют самоощущение граждан. В ситуации кризиса миграционные намерения  обусловливаются субъективным представлением о способности того или иного государства его разрешить.

Исследовательские данные показывают, что хотя медийный «образ кризиса» и был связан с переездом в другую страну (в 2008 г. распространенными являлись лозунги «Проведи кризис в Таиланде» или «Переживи кризис на Гоа»), в целом эта потенциальная эмиграционная активность за время кризиса не изменилась. Однако в то же время, по высказываниям представителей консульст, существует тенденция к увеличению желающих уехать в страны Западной Европы и США «из-за кризиса».

«Статусный уровень» гражданства

Данный маркер характеризует самоощущение людей как граждан по отношению к «не-гражданам» и интересен, прежде всего, в контексте измерения социальных настроений в крупных городах. Как свидетельствуют результаты эмпирических исследований Центра Левады, достаточно стойкой является тенденция делегирования низкоквалифицированного труда, связанного с физической работой, иммигрантам из Киргизии, Таджикистана, Узбекистана и др. В то же время для жителя мегаполиса, идентифицирующего себя как «россиянина», даже угроза потери работы не является достаточным мотивом занятия физическим трудом. «Беловоротничковость» россиянина, живущего в городе, является интересным и значимым показателем качественного содержания гражданской идентичности.

Эффект ментальной инерции

При анализе влияния экономического кризиса на формирование гражданской идентичности необходимо учитывать, что для российского общества характерен эффект инерции в формировании социальных настроений: социально-историческая память оказывает настолько сильное воздействие, что ситуация из ближайшего прошлого переносится на настоящее. Фактически речь идет об адаптивном механизме настройки социальных настроений: при развороте тенденции в сторону пессимизма процесс существенно тормозится за счет эффекта инерции. Это означает, что на протяжении первых 3-4 месяцев с момента осознания факта кризиса падение социальных настроений шло достаточно медленно, поскольку базировалось на предыдущей субъективной уверенности в улучшении ситуации. Именно поэтому, рассматривая обозначенные тенденции, необходимо учитывать временной задел между объективным изменением ситуации и субъективным ее осознанием.