Воронка в себя все втянет, а потом возникнет новая галактика и новый фондовый рынок

Ю. Т. Наша деятельность, как и многих других регистраторов, началась в 1990-х, совпав с приватизацией в России. «Реестр» был создан компаниями, которые позже вошли в АФК «Система». Дальновидные учредители, прогнозируя появление большого количества приватизированных предприятий, решили создать такую структуру.

 

РЦБ: Как происходило становление компании? Насколько развита филиальная сеть?

 

Ю. Т. Профессиональный фундамент был заложен Александром Семеновым, благодаря его правильному пониманию ситуации и научному подходу. В те годы все было ново — мы шли по целине, как в нормативном, так и в технологическом плане. Затем, после выхода Законов «Об акционерных обществах» и «О рынке ценных бумаг», закрепления ведения реестра как исключительной деятельности профучастника рынка ценных бумаг и введения лицензирования, началась консолидация отрасли. Мелкие компании, не выдерживавшие постоянно повышающихся финансовых, квалификационных и организационных требований, становились филиалами более крупных игроков. Региональные сети подавляющего большинства регистраторов сформировались именно в конце 1990 гг. Преуспев в этом упражнении, компания «Реестр» стала лидером рынка как по региональному покрытию, так и по количеству реестров на обслуживании.

 

РЦБ: А кто является клиентами регистратора?

 

Ю. Т. За прошедшие 20 лет среднестатис­тический клиент менялся вместе с регистраторами. Сначала это были крупные приватизированные предприятия, прошедшие через аукционы. Из-за отсутствия альтернативы регистратору они зачастую становились его учредителями — такова была необходимость. Потом появилась норма об обязательности обществ, имеющих более 500 акционеров, хранить ре­естры у регистраторов, а в 2001 г. — то же самое для обществ с числом владельцев более 50. Образовался широкий пласт небольших и даже мелких клиентов, а вместе с этим возник и элемент навязанности услуги. Мы же «очень любим» оплачивать навязанные услуги. Кроме того, добавился лицензионный норматив по количеству обслуживаемых эмитентов с числом владельцев более 500, который был самым тяжелым до его отмены в 2011 г. Все это привело к неоправданному демпингу, последствия которого ощущаются до сих пор. В последние годы тенденция изменилась, появился тренд на осознанное привлечение регистратора даже мелкими компаниями. Сегодня среди наших новых клиентов 75% — общества с количеством акционеров до 5, четверть — до 1. На мой взгляд, доверие к регистратору как к институту укрепилось. Однако при этом совокупная клиентская база по-прежнему остается ограниченной: из примерно 200 тыс. акционерных обществ лишь 25—30 тыс. обслуживается у регистраторов. Идет концентрация собственности и выкуп акций у акционеров. Такое впечатление, что рынок превратился в огромную всепоглощающую воронку.

 

РЦБ: Что представляет собой сегодняшний регистратор?

 

Ю. Т. Я бы выделил две составляющие.

Первая: с законодательной точки зрения регистратор — это функция, учетный институт. И вроде бы все просто, установлены жесткие правила: на входе подал определенное поручение — на выходе получил результат. Однако, будучи клиентоориентированным сервисом, мы видим свое предназначение в заботе о вверенных нам активах, где все подчинено в первую очередь защите прав собственности. Мы не можем позволить себе формального подхода, как это иногда происходит, например, в ФНС.

Вторая составляющая: мы — коммерческая организация, бизнес-структура, отсюда и рыночный подход, обеспечение прибыльности.

Наша задача — поддерживать баланс между этими составляющими, и чем успешнее будет бизнес, тем больше появится возможностей для поддержания функции, развития технологий, сервисов, услуг. Это достаточно наглядно отражается в расстановке сил на рынке: чем прочнее позиции регистратора, тем больше он бизнес-ориентирован и, как следствие, конкурентоспособен. Размер имеет значение.

 

РЦБ: Какова конкурентная среда в отрасли?

 

Ю. Т. По большей части мы знаем только свой сегмент, поэтому было бы интересно сравнить конкуренцию регистраторов и игроков из других сфер фондового рынка. Но в целом тренды, наверное, повторяются: отрасль консолидируется, клиентская база постепенно перераспределяется от слабых в пользу сильных. Как говорилось ранее, мы работаем в ограниченном, поделенном поле, приток новых клиентов, особенно в регионах, минимален. Крайне сложно выйти на какой-то региональный рынок с нуля, как правило, там кто-то уже работает. А поскольку бизнес в известной степени строится на доверии, то клиент всегда очень лоялен, причем даже больше к персоналиям, чем к брендам.

Лидеры конкурируют в сегменте публичных компаний, а за реестры госкорпораций и их холдингов борются административные ресурсы.

Конкуренция все больше смещается в финансовую плоскость. В стране насчитывается 40 регистраторов, объем рынка в денежном выражении составляет около 4 млрд руб., при этом более половины этих средств сконцентрированы у топ-5, а объем реализации «последних» 10 регистраторов ставит вопрос: как они выживают? «Голодный» регистратор — большой риск для клиента. При этом серьезных затрат требует растущее административное бремя, увеличивается количество технических процедур, и регистраторы вынуждены расширять штат специалистов по их сопровождению: это и контроль основной деятельности, и борьба с легализацией и отмыванием, требующая к тому же ежегодного переобучения сотрудников, и борьба с инсайдом, а также масса формальных отчетов и справок, выдаваемых по запросам государственных органов.

 

РЦБ: Изменился ли рынок после прихода на него такого крупного международного игрока, как Computershare, имеющего высокую квалификацию и современные технологии?

 

Ю. Т. Технологии работы регистратора в России и на Западе сильно отличаются. За рубежом действует презумпция добросовестности и хорошо отлажена работа правовой системы. В России же все иначе — здесь другой набор рисков, и основные связаны с мошенничеством или незаконным списанием акций.

Широко применяемые на Западе дистанционные сервисы для акционеров, в частности электронное голосование на собрании акционеров, у нас, к сожалению, пока не применимы из-за ограничений законодательства, хотя российское правительство рассматривает возможность либерализации. Почтовая рассылка бюллетеней для удаленного голосования на собрании обходится эмитентам очень дорого, при этом она абсолютно неэффективна, поскольку востребована только у 3—4% акционеров. Таким образом, многие традиционные для Computershare сервисы в нашей стране пока не нашли применения, возможно, мы увидим их в обозримом будущем.

С точки зрения управленческих технологий мы сегодня совершенствуем свои бизнес-процессы и менеджмент, в том числе используя и западный опыт. Computershare, наверное, имеет свои проверенные принципы и отлаженную структуру управления, которую они сейчас внедряют. Посмотрим, как она себя покажет в условиях российской ментальности.

 

РЦБ: Какова стратегия ОАО «Реестр» на сегодня? Планируете ли вы покупку кого-нибудь или в случае хорошего предложения готовы продаться сами?

 

Ю. Т. Вопрос о продаже комментировать не буду — это из области акционерной стратегии, а варианты приобретений других регистраторов вполне вероятны.

Кстати, прошлым летом в журнале «Рынок ценных бумаг» был опубликован неплохой материал, посвященный оценке и подходам к M&A на рынке регистраторов.

На сегодняшний день поглощение — самый эффективный способ увеличения доли рынка. Отрасль весьма специфична и в силу невысокой рентабельности не является привлекательной для внешних инвесторов, поэтому все сделки осуществляются только регистраторами. Сейчас практически у всех крупных регистраторов есть инвестиционный ресурс и зафиксировано большое количество сделок, но, помимо рисков, связанных с сохранением и интеграцией клиентской базы поглощаемой компании, существует отраслевой риск неопределенности дальнейшего пути развития учетных институтов в целом и судьбы регистраторов в частности.

Традиционно в вопросе вектора развития инфраструктуры регистраторы были оппонентами ЦБ, и сегодня можно констатировать победу его точки зрения. Речь идет не только о создании нового института — Центрального депозитария, но и об объединении, а по сути, монополизации регулирования на финансовом рынке. Хотелось бы понять основной тренд развития инфраструктуры РЦБ на горизонте 10 лет и будут ли существовать регистраторы как таковые.

На данный момент за регистраторами по-прежнему остается много лицевых счетов, но, как только это наследие приватизации удастся консолидировать и на рынке останутся только профессиональные инвесторы, вопрос о центральном регистраторе или вообще об его отсутствии решится сам собой. Недаром мы наблюдаем интерес наших российских коллег к опыту создания центрального регистратора в Казахстане. Я думаю такой сценарий возможен и в России и будет объективен к определенному времени.

 

РЦБ: А что Вы скажете о регулировании?

 

Ю. Т. Сложно ждать от регулятора созидания, если он почти 3 года находится в стадии реформирования, перераспределения функций и полномочий.

Современное российское нормативное поле — это лоскутное одеяло с «заплатками». Нет многих необходимых нормативных актов, регулирование отстает от рынка. Оборвалась обратная связь, голос участников рынка почти не слышен. Пробелы нормативной базы, ее противоречивость в известной степени доставляют неудобства даже в повседневных операционных аспектах.

Сегодня наметился уклон в продепозитарное регулирование со стороны ФСФР и ЦБ РФ, и, вероятно, эта тенденция только усилится.

Хотя нужно отметить и позитивные события, например десятилетние обещания по либерализации тарифов на информационные операции сегодня реализованы, что позволит в некоторой степени компенсировать выпадающие доходы в связи с введением Центрального депозитария и привнесет некоторую логику в наше ценообразование.

 

РЦБ: Не очень оптимистичный взгляд...

 

Ю. Т. Может быть, после объединения ФСФР и ЦБ РФ возникнет стержень, вокруг которого все начнет двигаться, который очень нужен и в регулировании, и в тенденциях, поскольку сейчас рынок при всех благих начинаниях все равно не растет. Я считаю, что нужно исправлять презумпцию — менять судебное законодательство, практику правоприменения, приводить в действие именно рыночные, а не понятийные механизмы, тогда вся система заработает.