«Инвестиции в модернизацию будут выгодны и рынку, и генерирующим компаниям»

Несмотря на замедление роста цен на рынке, выручка компании в первом полугодии 2012 года увеличилась на 12 процентов по сравнению с январем–июнем 2011-го и составила 35 млрд рублей, чистая прибыль выросла на 22 процента до 8 млрд рублей. Рост ключевых показателей и стабильное финансовое состояние позволили выплатить дивиденды за 2011 год в размере 25 процентов от чистой прибыли. По показателям EBITDA и марже по EBITDA ОАО «Э.ОН Россия» остается лидером среди оптовых генерирующих компаний. О том, какие факторы будут в дальнейшем влиять на положение дел в компании и отрасли, рассказывает заместитель генерального директора по финансам и экономике ОАО «Э.ОН Россия» Ульф Баккмайер.

– Как отразилась на финансовых показателях реализация вашей инвестиционной программы?

– В 2010 и 2011 годах мы ввели в эксплуатацию новые энергоблоки на Шатурской, Сургутской и Яйвинской ГРЭС – суммарно 1600 МВт. У современных парогазовых установок КПД составляет более 55 процентов против 35 у старых блоков. Себестоимость вырабатываемой на новых мощностях энергии существенно ниже, соответственно маржа, если мы оцениваем реализацию по рыночным ценам, выше. Мы обеспечиваем бесперебойную работу блоков. Благодаря этому и произошел быстрый рост EBITDA. По понятным причинам – из-за высокой амортизации – чистая прибыль растет медленнее. Сегодня мы имеем положительный денежный поток от операционной и инвестиционной деятельности. И это позволило по итогам прошлого года выплатить дивиденды. В целом за пять лет нам удалось вывести ОАО «Э.ОН Россия» в лидеры российской тепловой электроэнергетики.

– С какими трудностями пришлось столкнуться в ходе выполнения инвестиционной программы?

– Сейчас реализуется последний этап программы – строительство третьего блока Березовской ГРЭС, который мы планируем ввести до начала 2015 года, тем самым увеличив нашу мощность еще на 800 МВт, а в целом, с учетом всех инвестиционных проектов, – на 2500 МВт, или почти на 30 процентов. В ходе реализации инвестпрограммы пришлось столкнуться со многими рабочими моментами. Во-первых, контракты на строительство заключались еще до прихода в компанию нынешнего мажоритарного акционера – концерна E.ON, и не по всем блокам тогда же были подписаны договоры на сервисное обслуживание. Если бы это сделали сразу, ценовые параметры были бы куда более выгодными для нас. Второй момент – вводимые блоки, к сожалению, работают не всегда настолько надежно, как мы бы хотели, это связано с конструктивными особенностями энергоблоков.

– Поломки устраняются по гарантии?

– Частично да. У нас сейчас находится в ремонте энергоблок Шатурской ГРЭС, часть деталей мы меняем по гарантии. Но инженеры рекомендуют произвести больший объем ремонтных работ, чтобы избежать остановок в будущем, и мы вынуждены с этим согласиться. Мы гораздо больше теряем от простоев, в том числе в виде штрафов за непоставку мощности, нежели тратим на ремонт. Нам, как и всем энергетикам, крайне невыгодно внепланово останавливать энергоблоки. Но и этот риск мы стараемся хеджировать: «Э.ОН Россия» – одна из немногих компаний на рынке, которая заключила договоры страхования на случай вынужденной остановки производства. Сейчас мы как раз ведем переговоры со страховщиком о возмещении убытков по Шатурской ГРЭС.

– Какие параметры рынка вы закладываете в свои планы на будущий год?

– Мы смотрим на рынок менее оптимистично, нежели правительство. Последние пять лет рост потребления электроэнергии отстает от официальных прогнозов. Мы исходим из того, что среднегодовой рост потребления электроэнергии в ближайшие десять лет не будет превышать 1,5 процента. Сдерживающих факторов много. Прежде всего, зависимость российской экономики от мировых цен на нефть и газ – факт, который давно никем не оспаривается. Между тем ситуация на рынке углеводородного сырья меняется. Например, США за сравнительно короткий период превратились из импортера в одного из главных экспортеров газа. Многие аналитики строят негативные прогнозы, с точки зрения бюджета России, и по рынку нефти. Все это ставит под вопрос дальнейший рост ВВП и, соответственно, увеличение спроса на электроэнергию. Кроме того, влияние на оптовый рынок электроэнергии оказывают и специфические факторы. Например, с него уходят некоторые крупные потребители, которых государство стимулирует создавать собственные генерирующие мощности. В частности, нефтяные компании таким образом решают проблему эффективной утилизации попутного газа. Повышение энергоэффективности в народном хозяйстве также снижает эластичность спроса на электроэнергию относительно роста ВВП.

– То есть дальнейшие инвестиции в генерацию вам неинтересны?

– Исходя из наших прогнозов по спросу на электроэнергию, мы не видим глобальной необходимости для ввода новых мощностей по крайней мере до 2020 года. Однако существует потребность в модернизации уже имеющихся. Сегодня около 30 процентов мощностей относится к устаревшим и неэффективным, к 2020 году этот показатель значительно вырастет. Мы думаем, что инвестиции в модернизацию выгодны и рынку, и генерирующим компаниям, но при условии, что будет работать программа гарантированного возврата вложений. Я имею в виду долгосрочные договоры на поставку мощности (по их условиям генерирующие компании финансируют строительство новых энергоблоков, а государство гарантирует, что дополнительные мощности будут оплачены в объеме, обеспечивающем окупаемость вложений. – Прим. ред.). Рынок, конечно, определяет некую долю возврата, но при ограниченном росте цен на электроэнергию даже повышение эффективности мощностей не сможет компенсировать вложения. Поэтому пока без гарантий инвестировать невозможно. Но хочу отметить, что сейчас развивается рынок распределенной электроэнергетики, и мы рассматриваем варианты по развитию нашего бизнеса в этом направлении. Мы умеем строить и эксплуатировать электростанции, и если кому-то интересно создать собственную генерацию, то мы готовы обсуждать наше участие.

– Насколько эффективны, с вашей точки зрения, нынешние механизмы регулирования рынка электроэнергии? Понятны ли правила и можно ли их учитывать в долгосрочной перспективе?

– Оптовый рынок электроэнергии полностью либерализован, мы работаем в таких условиях уже третий год, и здесь ситуация понятная. В принципе, понятны и правила, действующие на рынке мощности (мощность, точнее, обязательства по ее предоставлению в требуемом объеме и соответствующего качества являются самостоятельным товаром. – Прим. ред.). Единственное, чего нам бы хотелось, – стабильности правил. Ведь срок окупаемости инвестиций в электроэнергетике составляет десять и более лет, поэтому инвесторам хочется большей определенности.

– Кроме конъюнктуры рынка и неопределенности с регулированием, какие еще риски видите для компании?

– Всегда существует вероятность нарушения сроков реализации инвестпроектов. Хотя наши предыдущие проекты были сданы вовремя, я, как финансист, не могу исключать подобный риск. Мы также озабочены вопросом неплатежей на рынке. Он пока не носит глобального характера, проблемы исходят от потребителей Северного Кавказа и части бюджетных предприятий. В нашей выручке доля неплатежей составляет от 1 до 2 процентов. Мы думаем над инструментами по борьбе с неплатежами, но пока не до конца понимаем, как использовать их максимально эффективно. Во многом это вопрос политический и должен решаться на государственном уровне.

– Какой горизонт планирования в вашей компании?

– Мы разрабатываем бизнес-план на три года, это наш основной инструмент. На его основе составляются годовые бюджеты. Кроме того, существует 25-летний высокоуровневый план, который служит базой для долгосрочных решений, прежде всего инвестиционных. Этот документ составляется при тесном взаимодействии с корпоративным центром концерна E.ON. В нем отражается наше видение глобальной ситуации в экономике, в энергетической сфере. И бизнес-план, и стратегический план ежегодно корректируются.

– В вашей компании был внедрен сложный проект автоматизации отчетности для холдинга. Вы оптимизировали сроки и трудоемкость закрытия отчетного периода. Что было самым сложным в этом деле?

– Идея нашего проекта заключалась в интеграции всей нашей отчетности на платформе общей ERP-системы. В подобных проектах есть две большие составляющие: техническая и организационная. Технические моменты всегда хорошо планируются и корректируются, это вполне управляемый процесс. Организационные вопросы потребовали больше усилий в части взаимодействия разных подразделений и изменения подхода сотрудников финансовой службы. Нужно было убедить их, что работа не сводится лишь к сдаче корректной отчетности в налоговую инспекцию. Что речь идет о важной информации для топ-менеджеров и акционеров, на основе которой принимаются в том числе стратегические решения. В рамках того же проекта мы перевели управленческую отчетность на стандарты МСФО. Раньше для акционеров данные предоставлялись по МСФО, внутри же использовались отчеты на основе РСБУ. Естественно, возникали нестыковки. Теперь же все подразделения и филиалы знают, откуда какой показатель берется, как рассчитываются их KPI.