Ловушка захлопнулась

Одни валюты, в данном случае – развивающихся стран, в том числе и России, – резко идут вниз относительно валют развитых стран (США, Евросоюза, Японии, Швейцарии, да и Китая), через месяц-второй так же резко (но на меньших, подчеркну, объемах) идут вверх, отыгрывая потери (но не все, опять подчеркну, а только часть), а затем, после некоего плато, снова идут вниз. Пила – двуручная, если хотите. Думаю, такую картинку мы и будем наблюдать весь 2014 год, и надо сообразить, почему она такая вырисовывается, и можно ли что-то сделать, чтобы такого рода пилы не запилили нас с вами до костей.

Скажу сразу: на мой взгляд, стратегически сделать уже почти ничего нельзя. Есть, конечно, слабая надежда на инстинкт самосохранения власть имущих, который заставит сменить экономический курс, но, во-первых, инстинкты высокоорганизованных субъектов и приматов проявляются принципиально по-разному, а во-вторых, еще дедушка Крылов написал про квартет, а также про очки – и наблюдения его сегодня более чем актуальны.

Чтобы в этом лишний раз убедиться, достаточно послушать, как комментируют ситуацию министры экономического блока российского правительства и глава Центробанка. Они объясняют следствия… следствиями. Говорят, например: «экономика развитых стран, прежде всего США и Германии, демонстрирует признаки выздоровления, и финансовые ресурсы перетекают на их рынки, поэтому теряют в весе валюты всех развивающихся стран». Констатация есть, но почему российский рубль падает куда стремительнее, чем валюты БРИКС? При том, что Россия еще в 2012 году вышла на первое место в мире по добыче нефти, а цены выше $100 за баррель держатся третий год. И главное: почему экономика развитых стран начала демонстрировать признаки выздоровления, а российская – нет? Может быть, потому, что в рамках трех QS Штаты накачивали свою экономику деньгами, и уровень ее монетизации втрое-вчетверо выше российской? С другой стороны, эмиссионная накачка, в теории, должна вызвать монетарную инфляцию, то есть удешевление доллара, а он крепнет к рублю и валютам развивающихся стран. Может быть, дело в том, что БРИКС (и Россия в том числе) исчерпали ресурсы догоняющего развития – по загрузке производственных мощностей, инфраструктуре, стоимости рабочей силы, темпам роста производительности труда, а их экономики наполовину и более зависят от германо-американских, упрощенно говоря, технологий, оборудования, товаров и комплектующих?
 Бог с ними, Бразилией, Индией и далее по списку, рассмотрим ситуацию на просторах Отечества. Нам говорят: девальвация рубля полезна для российской экономики, так как стимулирует повышение темпов ее роста. В теории – да: дешевая национальная валюта усиливает потенциал экспорта, а удорожание импорта запускает процессы импортозамещения; страхи потери личных сбережений побуждают граждан активнее тратить, а не сберегать, и этот рост потребительского спроса тоже подстегивает отечественное производство, развитие сфер торговли и услуг. Наконец, курсовая разница способствует пополнению доходной части бюджета, а значит – возможности профинансировать обязательства государства по социальным статьям расходов и по инфраструктурным проектам.

Из всего перечисленного выше и верного в теории может сработать в условиях современной России только одно: Минфин отрапортует о полном финансировании программ и приоритетов, прописанных в майских, 2012 года, указах президента России Владимира Путина. Подешевевшими бумажками, но профинансируют, и можно будет отрапортовать о номинальном повышении зарплат, объема услуг в здравоохранении, образовании и так далее, а Владимир Владимирович сможет, наконец, испытать чувство глубокого удовлетворения перед телекамерами. Между прочим, «фактор указов», назову его так, усилил темпы январской девальвации рубля едва ли не наполовину, по моим ощущениям. Во всяком случае, прекращение поддержки Центробанком курса национальной валюты с переходом на таргетирование инфляции (этакий НЭП от новоявленного председателя Центробанка Эльвиры Набиуллиной) последовало как нельзя вовремя, а то правительство уже и не знало, где бы еще поскрести, чтобы добыть средства на выполнение высочайшей воли.

Что касается остального… Учитывая сырьевой характер нашего экспорта, надо еще посмотреть, что значимее: дешевый рубль или ценовая конъюнктура и уровень спроса на внешних рынках. Вот если бы мы могли предложить продукцию 4–6-го технологических переделов – сложную технику, оборудование, – тогда другое дело. В то же время удорожание импорта – прямой удар по отраслям и предприятиям, у которых есть какие-то реальные инвестиционные программы. Нюанс в том, что более половины импорта в Россию это, вопреки расхожим представлениям, не ширпотреб, а машиностроительная продукция, в том числе около 40% – оборудование, необходимое для модернизации и диверсификации экономики, в том числе – для реализации программ импортозамещения. Добавлю, что за редчайшими исключениями эти техника и оборудование приобретаются нашими предприятиями за счет кредитов, взятых в западных банках – естественно, в долларах и евро, добавлю, что девальвация рубля снижает возможности привлечения прямых иностранных инвестиций. В общем, слабая валюта резко сужает возможности сбалансированного развития российской экономики, то есть имеет эффект, прямо противоположный теоретическим декларациям правительственных чиновников.

Как ни парадоксально на первый взгляд, но примерно тот же отрицательный эффект девальвация рубля дает и с точки зрения стимулирования внутреннего спроса. Начнем с того, что потребительская корзина в России сегодня на треть состоит из импортных товаров и продуктов питания. Это напрямую. Но если учесть, что в пищевой и легкой промышленности – отраслях, которые, по логике вещей, должны быстро начать расти при девальвации, производство зиждется на импортных сырье и комплектующих (мясо, сухое молоко, кофе и какао, сахар-сырец, жиры, виноматериалы – даже меха (это в России-то!), химия, даже подкладочные материалы и текстиль), то неизбежный 8–10-процентный рост цен легко снивелирует эффект от роста объемов производства, потому что центры прибыли там, за бугром. Еще более наглядная картина с автомобильным производством. С иномарками вообще и отечественной сборки в частности всё ясно, но ведь и в продукции «АвтоВАЗа», например, доля импортных комплектующих и запчастей составляет, по самым скромным оценкам, около 60 процентов! И тут мы производим вроде бы свое, а на самом деле работаем «на дядю» (неважно, Сэм его зовут, Ганс или Ямамото). В общем, ловушка, которую наши западные «партнеры», как их не без бессильной иронии величает Владимир Владимирович Путин, начали строить 25 лет назад, захлопнулась, похоже. Разумеется, Россия не рухнет завтра, – недра еще не оскудели, леса вырублены не все, так что поживем. Но уже далеко не так широко, как жили в первую пятилетку нулевых, – на смену тучным годам идут худые, и пояса придется затягивать основательно. Если только не случится чуда. Например, если «элиты» вдруг не осознают, что финансы – суть индикатор состояния экономики, а не сама экономика, то есть не поставят, наконец, телегу позади лошади.

А пока идет так, как идет, тревожные звоночки доносятся уже и из тех регионов, которые считаются локомотивами экономического роста.

… Задолженность предприятий Татарстана по зарплате выросла за 2013 год в четыре раза и достигла 119 млн. рублей, сообщил на годовой коллегии министерства труда, занятости и соцзащиты Татарстана 30 января его глава Айрат Шафигуллин. Республика находится на четвертом месте в России по этому показателю. Больше долги только у Хабаровского края, Кемеровской и Вологодской областей. В целом же по России, по данным Росстата, задолженность по зарплате перед работниками за год выросла на 18,3% и составила 3,169 млрд. рублей. Ну, как тут ни попытаться «урегулировать ситуацию» с помощью девальвации рубля?