Бизнес не может идти совсем гладко

Основное богатство BP в России — половина компании ТНК-BP, у которой накопилось немало проблем: налоговая служба требует доплатить налоги на $1 млрд, Минприроды грозит отзывом лицензии на гигантское Ковыктинское месторождение, а сама компания рискует не попасть на аукционы по продаже самых лакомых участков из-за того, что 50% ее акций принадлежат иностранцам. Все эти неприятности постигли компанию уже после того, как ее создание было одобрено на высшем уровне. Но лорд Браун не унывает. Он признает право государства жестко регулировать нефтегазовую отрасль и уверен, что такое вмешательство не омрачит блестящее будущее BP в России.

Это интервью лорд Браун дал в прошлый четверг — накануне переговоров с Фрадковым и Миллером. А вчера он подтвердил “Ведомостям” свой оптимистичный прогноз относительно будущего ТНК-BP и подчеркнул, что никаких планов изменить акционерную структуру компании не существует.

— В последнее время вы часто приезжаете в Москву. Какова цель вашего нынешнего визита?

— Это обычный очередной визит. В прошлый приезд у меня была встреча в Кремле с президентом Путиным. На этот раз я приехал, чтобы встретиться с членами правительства, с нашими сотрудниками, переговорить с партнерами по ТНК-ВР и увидеться с вами.

— О чем вы будете разговаривать с чиновниками?

— Это приблизительно та же повестка дня, которая обсуждается с самого появления замыслов о создании ТНК-ВР. Есть четыре момента, которые мы согласовали с президентом Путиным еще два года назад. Первое — это увеличение добычи нефти и газа, в особенности нефти. По этой части все идет очень хорошо. Мы увеличивали добычу на 13% в год с момента создания ТНК-ВР. Неотъемлемой составляющей роста добычи являются инвестиции в будущее, и с начала нашего участия в ТНК-ВР мы удвоили размер инвестиций. Второй момент — это технологии. Технологии, позволяющие извлекать больше нефти и газа, например новые технологии горизонтального бурения для работы в недостаточно освоенных частях месторождений. ТНК-ВР сейчас принадлежит крупнейший в России частный центр по обработке сейсмической информации. Третье — это совершенствование корпоративного управления в ТНК-ВР. В частности, речь идет о защите прав наших миноритарных акционеров. Это одна из задач реорганизации группы ТНК-ВР, российской, а не офшорной холдинговой компании. Четвертый пункт — это задача быть добропорядочным корпоративным гражданином России. С начала нашего участия в ТНК-ВР и до конца 2004 г. мы выплатили в России налогов на сумму более $11 млрд. Примерно столько же может быть выплачено только за один этот год, поскольку мы прибыльная компания. Мы считаем необходимым участвовать в социальной и образовательной сферах: это научная деятельность, работа с образовательными учреждениями, например с Губкинским университетом. В области здравоохранения мы поддержали работу Фонда Вишневской и Ростроповича, который занимается вакцинацией детей от гепатита B.

Кроме того, мы работаем на Сахалине (проект “Сахалин-5”, 51% принадлежит “Роснефти, 49% — ВР). Это очень многообещающее месторождение. В рамках проекта летом будет пробурена вторая разведочная скважина.

— Какие впечатления остались у вас от встречи с президентом? Каково, на ваш взгляд, его отношение к иностранным инвесторам?

— Я встречался с Владимиром Путиным несколько раз, и мои впечатления нисколько не изменились за это время. Он очень знающий и хорошо информированный глава государства. Он оперирует конкретными, а не общими понятиями. С ним возможно очень содержательное обсуждение вопросов. Не думаю, что он относится к людям, которым нравится изъясняться лозунгами.

По поводу нашей встречи президент высказался очень ясно и публично. Он сказал, что его решение дать ход созданию ТНК-ВР, как показали время и наши достижения, было верным. Он приветствовал наши инвестиции и поддержал наши планы роста. Это очень важные заявления, они вполне последовательны и соответствуют тому, что говорилось на прежних встречах.

— Иностранные бизнесмены, работавшие здесь еще в советское время, руководствовались правилом “Говори с боссом”. Тогда препятствия снимаются и можно делать бизнес. Какую роль в вашем бизнесе играют отношения с высшими чиновниками? Можно ли считать важной составляющей вашего успеха в России то, что вы умеете эффективно управлять отношениями с государством?

— Это слишком упрощенное представление о том, как делается бизнес. Бизнес должен делать бизнес, производить что-то полезное. Например, добывать нефть и газ. Отношения с государством в разных частях света бывают самые разные — в зависимости от страны и отрасли. Где-то рынок дерегулирован и речь идет просто о следовании определенным правилам. В каких-то случаях это разрешительный порядок — вы должны получать разрешение на то, чтобы вести бизнес. В нефтегазовой области, где мы имеем дело с достоянием наций, неизбежна вовлеченность государства на ином уровне. Поэтому хорошие отношения с государством в нашем бизнесе совершенно необходимы, но недостаточны. Важны хорошие отношения и с правительством, и с сотрудниками компании, и с поставщиками. Невозможно заниматься бизнесом только на основе связей с государством.

— В прошлом году “Роснефть” приобрела “Юганскнефтегаз”, а “Газпром” объявил о планах покупки “Сибнефти” и “Сургутнефтегаза”. Как вы это оцениваете?

— Нет ни одной страны в мире, где не было бы нормативного, правового контроля над нефтегазовым сектором, это достояние нации. Но есть различные пути. Я думаю, что очень трудно реализовать то, что сегодня необходимо делать в нефтегазовом секторе, без многообразия основных участников, будь то национальные или иностранные компании. России предстоит очень многое сделать в нефтяной области. Это не произойдет само по себе. Западная Сибирь не может развиваться без новых технологий и идей. То, что там необходимо делать, требует диверсификации участников. Существующее разнообразие уже привело к замечательному результату — возрождению к жизни западносибирских месторождений нефти, которые до сравнительно недавнего времени находились в состоянии спада. Думаю, это очень интересный пример диверсифицированного подхода — спад остановлен, рост возобновлен.

— Российское правительство рассматривает возможность ввести понятие “стратегическая отрасль”, для предприятий которой будут установлены особые правила и ограничения на владение акциями для иностранцев. Нет ли у вас ощущения, что Россия ужесточает свое отношение к инвесторам?

— Во-первых, нужно еще узнать подробности. Пока это множество разных предложений, на что указывал и президент Путин. Самое важное здесь то, что это касается будущего, а не прошлого. А у ТНК-ВР есть целый набор возможностей работы на годы вперед. На мой взгляд, ограничения должны быть минимальными. Но на многих рынках, где мы работали, включая на определенной стадии даже Соединенные Штаты и Великобританию, существовали ограничения на то, что позволялось частным компаниям. Понимая стратегию правительства, я все-таки надеюсь, что излишней дискриминации не будет. В России мы работаем с [государственной] компанией “Роснефть”, которая является нашим партнером по “Сахалину-5”, и это сотрудничество развивается очень успешно. Так что есть самые разные возможности.

— “Роснефть” купила “Юганскнефтегаз” и сейчас ведет переговоры с кредиторами об урегулировании многомиллиардных долгов. Не сказалось ли это на репутации “Роснефти”? Как вы относитесь к продаже крупнейшего актива “ЮКОСа” на аукционе?

— У ВР нет никакого мнения по этому вопросу, поскольку мы не имеем отношения к сделке. Люди сами решают, что им делать. Их задача — управлять своей репутацией в соответствии со своими действиями. Конечно же, степень интереса к распаду “ЮКОСа” невероятно высока во всем мире. Все следят за происходящим с этой компанией уже почти два года. И люди неизбежно задаются вопросами по этому поводу.

— Вы с энтузиазмом говорите о ваших планах в России, о ваших отношениях с государством. Вы получили какие-то заверения в том, что “ЮКОС” — это исключительный случай?

— Мы внутри компании сформировали взгляд на эту историю как на особое, однократное событие. Бизнес здесь строится на основе соглашений, которые заключаются юридически и поддерживаются политически. Таким образом, я считаю это событие отдельным, не имеющим отношения к другим бизнес-проектам. Конкретно у нас все идет хорошо. Конечно, в повседневной работе случаются досадные неприятности, бывают сложности, но это жизнь. Бизнес не может идти совсем гладко. Я за всю свою жизнь не сталкивался с бизнесом, который шел бы абсолютно гладко. Наш опыт работы в России свидетельствует о том, у нас есть все основания быть уверенными в том, что мы делаем. Важно, чтобы, учитывая все факторы, соглашения, заключенные с нами, соблюдались и уважались. А пока все именно так и происходит.

— После дела “ЮКОСа” у компаний, работающих в России, могут появиться новые юридические риски. Вы считаете, что вы достаточно защищены от особенностей российской юридической системы тем, что за старые проблемы отвечают российские партнеры?

— У нас с ними есть множество разных соглашений. Наша совместная жизнь с ТНК начиналась с заключения договоров — в частности, о том, что ответственность по прежним обязательствам каждая сторона берет на себя. Я верю в то, что они будут добросовестно исполняться.

— То есть именно так вы и смотрите на налоговые претензии к ТНК на сумму $1 млрд за 2001 г.?

— Насколько я понимаю, речь идет о времени, предшествовавшем созданию ТНК-ВР, так что это не имеет отношения к деятельности ТНК-ВР. Кроме того, это не претензии, а уведомления. Насколько я знаю, очень многие другие компании получали подобные уведомления. И наши партнеры как раз заняты обсуждением этих вопросов.

— Правда ли, что вы готовы добровольно погасить налоговые претензии и ведете переговоры о снижении их размера?

— Я ничего не знаю об этом.

— Почему вы решили не поднимать вопрос о налоговых долгах на встрече с президентом?

— Во-первых, как я уже сказал, речь идет не о претензиях, а об уведомлениях. Там есть масса деталей, что-то может быть более обоснованным, что-то — менее. Во-вторых, я за все время моей работы не обсуждал вопросы налогов ни с одним из глав государств. Обычно это тема для разговора с министром финансов.

— В проекте нового закона “О недрах” предусмотрено, что на наиболее интересные (стратегические) месторождения могут претендовать только те компании, контрольный пакет акций которых принадлежит российским участникам. Вы наверняка обсуждали этот вопрос с чиновниками. Насколько формальны будут эти требования? Сможет ли ТНК-BP претендовать на новые месторождения?

— Существует много вариантов развития событий, и, я думаю, мы просто должны прекратить гадать на кофейной гуще. Каждое государство должно решать, как поступать со своим достоянием и какую часть сохранить для будущего. Но дискриминации быть не должно. Лучше, когда правила игры понятны всем, когда в бизнесе могут участвовать как можно больше людей. И наконец, всегда можно вести бизнес в партнерстве с национальной нефтяной компанией.

— Кого вы имеете в виду? С “Роснефтью” вы уже сотрудничаете на Сахалине. Есть ли у вас планы по работе с “Газпромом”?

— У нас идут обсуждения и с той, и с другой компанией. Конечно, крупнейший наш совместный проект с “Роснефтью” — это “Сахалин-5”. Там предстоит много работы. Но мы делились с г-ном [президентом “Роснефти” Сергеем] Богданчиковым идеями о будущем, и я очень надеюсь, что со временем мы сможем сделать что-то большее вместе с “Роснефтью”, с которой у нас отличные взаимоотношения. Думаю, что у нас получается хороший бизнес. То же можно сказать и в отношении “Газпрома”. “Газпром” вовлечен во многие сферы, в которых действует ТНК-ВР. Я всегда поддерживаю идею установления доброго и прочного партнерства. Мы ведем переговоры с “Газпромом” о дальнейшем сотрудничестве за пределами России. Ни одна из этих идей не находится в финальной стадии — такие вещи требуют времени.

— Могли бы вы назвать проекты, которые вы обсуждаете с “Газпромом” и “Роснефтью”?

— Я никогда не говорю о проектах до тех пор, пока они не реализованы. В бизнесе нет никакого смысла в спекуляциях. Мы предпочитаем говорить о конкретных вещах, о фактах. По моим ожиданиям, результаты могут появиться до конца года.

— Это будет Ковыкта? Добыча газа на месторождении не ведется, и Минприроды регулярно обещает отозвать лицензию на его разработку. Какова судьба этого проекта и интересен ли он “Газпрому”?

— Первое, что мы сейчас делаем по Ковыкте, — это схема газоснабжения региона. В этот проект ТНК-ВР инвестирует около $1 млрд, и в регион уже вложено $300 млн, чтобы выйти на добычу до 6 млрд куб. м газа. Но мы ведем переговоры с “Газпромом” о полномасштабном освоении этого месторождения. Это уже будет экспортная схема, поскольку “Газпром” — эксклюзивный агент по экспорту газа из России.

— Что мешает вам договориться об этом с “Газпромом”?

— Есть целый набор вопросов: каков конечный пункт назначения поставок, где сформируется спрос, какой трубопровод нужен? Эти вопросы невозможно решить мгновенно.

— Будет ли этот проект рентабелен, если газ будет поставляться только на внутренний рынок?

— Схема по обеспечению внутреннего рынка вполне рентабельна, иначе зачем бы мы стали этим заниматься? Но рентабельность невелика. Так что идея, конечно же, в том, чтобы попробовать сделать нечто большее, ведь это одно из крупнейших неосвоенных месторождений газа в мире.

— На российском рынке вы единственная иностранная компания, у которой есть 50%-ная доля в крупном нефтяном бизнесе. Как вам удалось этого добиться? И почему вашими партнерами стали именно “Альфа-групп” и Access/Renova?

— Все это произошло не за один день. Процесс был совсем не быстрым. ВР начала работать с Россией и в России много лет назад. Мы начинали с малого. Возможно, наиболее заметными стали наши автозаправочные комплексы. Мы сделали небольшое вложение в “СИДАНКО”. Эта история очень хорошо известна. При всех ее плюсах и минусах мы многому научились. После этого дело пошло лучше, и, когда мы хорошо узнали наших партнеров из “Альфы” и Access/Renova, мы договорились, что приобретем долю в ТНК.

А ответ на вопрос о 50%-ной доле очень простой. Для ВР доля в 49% — слишком мало, а для России доля ВР в 51% — слишком много. Таким образом, было возможно только одно решение — 50 на 50. Многие считали, что разделение собственности в равных долях не будет продуктивным. Но наш опыт доказывает обратное. У нас есть общая цель — построить отличную компанию.

— Ведете ли вы переговоры об изменении акционерной структуры ТНК-BP?

— Мы удовлетворены работой с партнерами, акционерной структурой компании, и у нас нет планов что-либо менять.

— Из-за истории с “СИДАНКО” у BP были крайне сложные отношения с партнерами из “Альфы”. Что вас побудило продолжать с ними работать?

— Да, были некоторые временные проблемы. Но они были решены, и сейчас “СИДАНКО” — часть ТНК-ВР. Люди склонны помнить проблемы и не помнить решения. Решения не так интересно обсуждать. Но в процессе решения проблем обоюдными усилиями была создана ситуация, когда обе стороны стали уважать друг друга. Вообще-то так и должно быть. Лучше сразу быть в жестких отношениях, чтобы узнать, с кем имеешь дело, чем понять это позже.

— ТНК-BP проводит корпоративную реструктуризацию. По оценке топ-менеджеров компании, доля миноритарных акционеров в ней составит около 6-7%.

— Миноритарный пакет ТНК-BP в свободном обращении составит около 6%. Этими акциями [будут владеть] в основном российские акционеры.

— Эти акции будут торговаться только на российском рынке или на зарубежных площадках тоже?

— Давайте действовать поэтапно. Это прежде всего внутренняя компания. Существует множество сложностей при выходе на международный рынок. Это очень, очень сложный процесс. В России еще не было такого примера, когда более 600 подразделений реструктурируются и консолидируются.

— При создании ТНК-BP российские акционеры рассчитывали, что компания будет не только работать в России и на Украине, но и выйдет на международный уровень. Возможно ли это или BP не нужна конкуренция (например, в Европе)?

— Соглашение по ТНК-ВР, предполагает, что деятельность этой компании ограничена Российской Федерацией и Украиной. Можно лишь гадать о том, что будет в отдаленном будущем, но у нас и так огромная повестка дня.

— В прошлом году в отдельные дни ТНК-ВР с учетом половины “Славнефти” была лидером в России по объему суточной добычи нефти. Планируете ли вы стать абсолютным лидером?

— Проблема с этими цифрами — так же, как в масштабе всей ВР, — в том, что никогда не известно, что сделают другие компании. Эта игра со сравнительными цифрами очень сложна. Наша цель не в том, чтобы занять 1-е место, наша цель — стать лучшей компанией. А это не зависит от размеров, это зависит от эффективности, гибкости, долгосрочной устойчивости компании.

— Вы могли бы закрепить успех, выкупив у “Сибнефти” 50% акций “Славнефти”. Ведете ли вы такие переговоры?

— Таких планов сейчас нет. Мы вполне довольны тем, что есть.

— Вы в свое время говорили, что Россию на Западе считают “темным и враждебным” местом. Что мы должны сделать или что должно произойти, чтобы этот имидж изменился?

— Государства — это, конечно, не компании. Но если бы речь шла о бизнесе — подчеркиваю: если бы, — я бы ответил: “Нужно заботиться о брэнде”. Как мне кажется, над Россией до сих пор нависает огромная тень прошлого, что несправедливо. Я вспоминаю, как много лет назад, когда еще существовал Советский Союз, мой друг говорил мне: “Ты знаешь, там, в СССР, все уверены, что Европа днем и ночью только и занята тем, что строит планы разрушения СССР. Мы здесь тоже считаем, что там люди заняты только тем, что строят планы нашего уничтожения”. Так что в каком-то смысле осадок тех представлений существует до сих пор. Но это лишь осадок. И вот еще что меня поражает. В самых разных местах я сталкиваюсь с тем, что, глядя на Россию, люди не видят того, что они, по-моему, должны видеть. Страну с выдающейся историей, с трудной историей. Многие образованные, опытные, мудрые люди не видят этого. Они смотрят на Россию свысока, что совсем неправильно. Если бы это был бизнес — а это не бизнес, — я бы посоветовал позаботиться о брэнде. Это требует координации усилий. А координации в рамках государства гораздо труднее добиться, чем в рамках бизнеса.

О компании

ВР — одна из крупнейших негосударственных нефтегазовых компаний в мире. Компания работает в 100 странах мира. Доказанные запасы нефти — 18,6 млрд баррелей нефтяного эквивалента. Объем добычи — более 4 млн баррелей нефтяного эквивалента в сутки. Под брэндами BP работают 28 500 АЗС. Чистая прибыль компании в 2004 г. составила около $14 млрд при обороте $285 млрд. Рыночная капитализация на 31 мая — $214,8 млрд. В России BP принадлежат 50% в ТНК-BP (еще 50% владеют “Альфа-групп” и консорциум Access/Renova). В альянсе с “Роснефтью” ВР участвует в разведочных работах на шельфе Сахалина.

Биография

Джон Браун, главный управляющий директор группы BP, родился 20 февраля 1948 г. Пришел в компанию в 1966 г. стажером. Окончил Кембриджский университет, получил степень MBA в Стэнфордском университете. В 1989 г. возглавил BP Exploration; с 1991 г. — член совета директоров British Petroleum; в 1995 г. избран главным управляющим директором группы. Возведен в рыцарское достоинство в 1998 г., член палаты лордов с 2001 г.