Интервью с начальникомом управления учета имущества, анализа, оценки и контроля его использования Росимущества

Отсюда и темы, затронутые в беседе.

- Егор Николаевич, нужно ли учитывать российские условия при переходе наших компаний на международные стандарты финансовой отчетности (МСФО) и при внедрении международных стандартов оценки (МСО)? Существуют ли здесь какие-то национальные черты, "особый путь" России или вы считаете, что можно просто скопировать мировой опыт?

- На мой взгляд, копировать мировой опыт смысла нет, потому что в мировом опыте систематизации требований к оценке нет ничего интересного. МСО не являются важным фактором, определяющим качество услуг, это просто общая терминология, о которой договорились участники рынка, и более ничего. Да, о терминах можно договориться, но это не настолько важное направление работы, чтобы быть уверенным в том, что оно качественно повысит уровень отчетов об оценке. Поэтому, с моей точки зрения, заимствовать на Западе особо нечего.

- Что в таком случае требуется от Росимущества?

- От нас требуется всего лишь придумать некий набор регулятора оценочной деятельности, в состав которого войдет два основных компонента. Во-первых, это возможность регулирующего органа дисквалифицировать оценщика, который нарушил требования нормативных документов. А во-вторых, это национальные стандарты оценки, принципиально отличающиеся от МСО - в первую очередь в сторону большей требовательности к оценке разного рода активов. Считаю, что нам предстоит подготовить самостоятельные стандарты, которые бы устанавливали требования к работе и результатам работы оценщика. И это должна быть не только общая терминология, но и общие требования, определяющие источник информации, которым вправе пользоваться оценщик. Они должны определять поток документов, подтверждающих технические и экономические характеристики объекта оценки, определять правила реализации тех или иных методов и методологических подходов. Короче говоря, это должен быть документ, очень сильно отличающийся от МСО.

- И куда девать МСО?

- Нам нужно постараться унифицировать с МСО терминологию, и все. Это единственная возможность использовать МСО в России.

- И никаким внедрением МСО в России заниматься не следует?

- МСО в том виде, в котором они существуют, не требуют никакого внедрения. Существует набор методологических подходов, которые подготовили западные оценщики, и какимто образом их внедрять необходимости нет.

- Насколько способствует внедрение МСФО повышению качества оценки и независимости оценщиков?

- Независимость оценщиков от внедрения МСФО не зависит никак. Независимость оценщика определяется требованиями нормативных документов, и все! В законе написано, что оценщик не имеет права оценивать тот или иной актив в том случае, если этот актив находится в собственности аффилированных с ним лиц. Вот то требование, которое определяет независимость оценщика. Стандарты оценки, какими бы они ни были, не могут никоим образом повысить или понизить эту независимость.

- Насколько вы, как представитель регулирующего оценочную деятельность госоргана, удовлетворены нынешней степенью независимости оценщика?

- Это когда результат работы оценщика заранее известен заказчику?

- Именно так.

- Да, такое бывает - заказчик говорит: я хочу, чтобы этот актив стоил 10 рублей; оценщик говорит: хорошо, он будет стоить 10 рублей. Но здесь проблемы независимости нет. Оценщик, который таким образом действует, может быть абсолютно независимым от заказчика.

- Но вы признаете существование недобросовестной оценки?

- Да, признаю.

- И можете оценить ее масштабы?

- Могу, но не буду. Потому что, если это опубликовать, рынок будет в шоке. И все начнут меня обвинять в неадекватности, а я этого не хочу. Но проблема есть, и она очень острая.

- И как вы с ней боретесь?

- Например, создаю при федеральном агентстве институт экспертизы оценки.

- Каковы же задачи этого института?

- Поскольку цивилизованного рынка оценки у нас не существует и значительная часть отчетов- заказные (цены целенаправленно либо занижаются, либо завышаются), то институт экспертизы отчетов об оценке становится чрезвычайно важным, ведь он позволяет существенно повысить качество оценки. Призвание института экспертизы - чтобы претензии к отчету об оценке, высказанные представителем института, устранялись оценщиком. Сегодня у нас один только центральный аппарат инспектирует порядка 300 отчетов в месяц - цифра очень серьезная. В результате этой экспертизы в 50% случаев стоимость активов вырастает в разы. Например, был случай, когда после четырех последовательных экспертиз стоимость актива выросла в 150 раз! Вот как мы собираемся бороться с заказухой. И у тех компаний, которые позволяют себе делать заказные отчеты об оценке объектов федеральной собственности, мы, конечно, будем отзывать лицензии.

- У вас уже есть черный список?

- Пока нет. У нас пока нет времени и сил для того, чтобы этим вопросом заняться плотнее. Но как только мы организуем работу по экспертизе отчетов на должном, с нашей точки зрения, уровне - а мы уже приближаемся к этому,- нам станет немного легче.

- По рынку ходят ужасные слухи, что вы намерены отозвать огромное число лицензий оценщиков.

- Это нужно делать, но у нас пока руки не доходят до того, чтобы, как того требует закон, отозвать в судебном порядке лицензии у большого числа компаний. Но думаю, через пару месяцев мы серьезно займемся решением этой задачи.

- И о каком количестве компаний идет речь?

- Пока эту цифру называть преждевременно.

- Что вы можете занести себе в актив за год работы в должности начальника управления?

- Частично на этот вопрос я уже ответил. Считаю, что сделано очень много. Потому что создание института экспертизы оценки - важнейшая задача, решенная за время существования федерального агентства. Потому что нашими усилиями стоимость тех активов, которые отчуждаются у государства, вырастает в разы. Например, продажа крупнейшего металлургического комбината, который изначально был оценен в $540 млн. За два вечера дискуссий с оценщиком я поднял эту цифру до $790 млн. В результате за эти деньги комбинат и был продан.

Так что, если бы не мои усилия, бюджет России получил бы на $250 млн меньше. Вот вам и конкретное достижение. Это, конечно, самый яркий пример. Но подобных случаев было много. Так что, думаю, создание института экспертизы- неплохое достижение.

- Сколько человек заняты на этой работе?

- Непосредственно в Росимуществе этим занимаются пять человек. Но мы привлекаем и сторонних экспертов. Например, недавно мы провели конкурс, в результате которого были отобраны 10 компаний, и их экспертные заключения используются нами в работе.

- Кому принадлежит инициатива создания института экспертизы оценки?

- Это не было чье-то единоличное решение, оно назрело само собой. Нам стало понятно, что такой институт нужен в силу очень низкого качества отчетов об оценке. Поэтому, как только наша команда пришла в федеральное агентство, мы сразу занялись решением этой проблемы.

- В статусе Росимущество уступает Минимуществу. Не мешает ли это в работе?

- Благодаря разумности людей, которые курируют Росимущество в Минэкономразвития, не мешает. Мы не обязаны до мелочей согласовывать свои действия с МЭРТом. Отсутствия каких-либо инструментов регулирования мы тоже не ощущаем. У нас более чем достаточно полномочий для того, чтобы решать наши задачи. Министерство занимается стратегическими задачами, у меня же задачи оперативно-тактические, за которые я несу ответственность, и их выше крыши. Поэтому расстраиваться по поводу того, что какие-то полномочия перешли кМЭРТу, у меня ни времени, ни желания нет.

- Как вы относитесь к замене госрегулирования оценки саморегулированием? Насколько готово оценочное сообщество взять на себя такую функцию?

- С моей точки зрения, оно не готово к этому. Потому что нет ни одной СРО с достаточно развитой системой контроля качества, сертификации, стандартами оценки. Когда это появится, тогда можно и переходить к саморегулированию.

- Почему, по-вашему, отечественный рынок не создал такую организацию за все время своего существования?

- 10 лет существования российского рынка оценки - это мало. На Западе подобные процессы идут более ста лет. Нужно время. Но я, например, уже вижу, что у ведущих компаний качество отчетов об оценке за последние два-три года значительно выросло. Так что мы движемся к цивилизации.