Вариант пробития «финансовых тромбов»

Вопрос непростой. С одной стороны, нельзя сказать, что наши банки чисты как стекло, а качество их работы находится на таком же высоком уровне, как у их коллег на Западе. Поэтому у банков есть доля вины в складывающихся обстоятельствах. Если бы они работали по мировым стандартам качества и прозрачности, то, может быть, выделенные государством деньги проходили бы через них лучше и точнее.

Евгений Ясин, научный руководитель ГУ Высшая школа экономики

Проблемы есть и с другой стороны: внешние обстоятельства довольно сложные. Я лично вижу проблему в том, что в прошлом году, поддавшись давлению лоббистов, государство чрезмерно увеличило госрасходы, что привело к росту инфляции. А поскольку увеличилась инфляция, то возможности применения нормальных процентных ставок в экономике уменьшились. Соответственно, реальная цена кредитов оказалась слишком высокой.

Сейчас государство предлагает деньги для спасения банков по ставке 8,5%, то есть на отрицательном уровне, который откровенно ниже реальной эффективной процентной ставки. Это опасно. Ведь тем самым государство создает мотив для того, чтобы выводить деньги из России или «ловчить» какими-то другими методами.

Скажу честно, это «ловчение» и отношение к нему напоминает мне ситуацию, которая была во времена ЮКОСа. Тогда государство разрешало внутренние оффшоры, или, как они назывались, закрытые административные территориальные образования (ЗАТО). И компании имели определенные права относительно этих образований. Компании этими правами, естественно, пользовались. А через несколько лет почему-то получилось так, что их обвинили в том, что они «оптимизировали» налоги посредством операций, предпринимаемых в этих территориальных образованиях. Оказалось, что действия, которые компании осуществляли в этих ЗАТО, были совершены в неделовых целях — такую терминологию предлагает сегодня господин Антон Иванов, председатель Высшего арбитражного суда.

Мне кажется, нужно взглянуть на вещи иначе: если государство в силу каких-либо причин создало обстоятельства, которые побуждают банки или компании к какому-то рациональному с частной точки зрения поведению, то обвинять банки за то, что они предприняли соответствующие действия, нельзя.

Здесь для примера можно привести и ситуацию, когда банки и госкомпании брали большое количество кредитов за рубежом, в то время, когда нужно было быть куда осторожнее. Но опять же, если там дешево — как не брать? Когда на рынке медвежье настроение, эйфория, когда все хотят расти и вкладывать в развитие — это играет свою решающую роль и приводит к тому, что мы имеем на сегодняшний день.

Сегодня государство давит на банки, чтобы те кредитовали российскую экономику, не выводили деньги за рубеж. Но мы констатируем, что этот механизм работает плохо. Психологическое давление на банки работает лишь частично. Работать эффективно механизм государственного финансирования через банки может только в случае, если будет положительная реальная эффективная ставка. А положительной ставки нет — и это приводит к опустошению наших валютных резервов.

Если бы была возможность — нужно было установить ставку, по которой банкам выдаются кредиты, на уровне 18%. Но это фантазия, кто же будет брать по 18%? Приходится констатировать, что механизма, который был бы эффективен во время кризиса и высокой инфляции, нет.

У нас вообще наполовину мобилизационная модель: когда государству нужно надавить на банки, оно насылает прокуроров и налоговых инспекторов, использует другие силовые приемы. Это не дело! Мобилизационная модель не работает в обстановке нормального функционирования экономики, когда пугают постоянно. Сработает ли она во время кризиса?..

Банк, когда его капиталы в опасности, будет спасать их любым способом. Предельная осторожность заставляет банки держать максимальную резервность, по максимуму предпочитать кэш, чтобы сидеть и ожидать нападок сумасшедших вкладчиков и прочих требований. Доверие упало ниже некуда.

Обвинять государство тоже нельзя, оно делает то, что может: дает ликвидность, но при этом норовит дать ее поменьше. Это правильно, иначе эти деньги разгонят инфляцию. Но где оптимальная граница — сколько давать, а сколько нет, где оптимальное соотношение ликвидности и инфляции — никому не известно. И мы будем задавать себе этот вопрос, пока кризис не кончится и эти параметры станут более устойчивыми.

Слышал о варианте рассмотреть возможность отказаться от банковского посредничества и кредитовать реальный сектор напрямую, по китайской модели. Не самый лучший вариант. Тем более что Китай все-таки также поддерживает экономику через банки, просто банки у них очень государственные и очень послушные. У нашего государства нет такого аппарата, который бы занимался кредитованием, Министерство финансов для этого не годится. Поэтому кредитное учреждение, банк просто необходим. Это нормальный и нужный канал финансирования. К тому же он позволяет банкам пусть не много, но зарабатывать, они могут полноценно работать с клиентом — получателем государственного кредита.

Возникает и еще один вопрос: насколько хватит наших резервов, денег, которые государство дает банкам и через банки? Особенно остро встает этот вопрос, если учесть масштаб оттока капитала, который мы наблюдали в последние несколько недель.

И опять: если бы у нас была положительная кредитная ставка, с помощью которой можно было сбить инфляцию, то остановить вывод денег за границу можно было бы в течение нескольких дней. Когда все было спокойно, когда был избыток денежных ресурсов, такой финансовый инструмент, как эффективная ставка, был не нужен. Сейчас все изменилось. Когда Центральный банк начинает играть роль кредитора в последней инстанции, у него на руках обязательно должен быть эффективный инструмент. А ставка в 8,5% — это неэффективный инструмент.

В свое время у меня был опыт работы с МВФ, который выдавал деньги по низкой нерыночной ставке. При этом он выставлял дополнительные условия таким образом, чтобы проводилась политика, которая по его мнению была правильной и способствующей стабилизации обстановки. Государство должно делать то же самое: если оно предоставляет кредиты на особых условиях, по нерыночной ставке в 8,5%, то кредитные договоры должны сопровождаться более жесткими и более четко оговоренными, обязательными к исполнению условиями.