О банкротах плохих и хороших

— Дмитрий Валерьевич, чем, на Ваш взгляд, вызвана необходимость внесения изменений в Закон «О несостоятельности (банкротстве)», касающихся вопросов установления нового статуса арбитражного управляющего? 

— Конституционный Суд РФ в своем Постановлении по делу о проверке на соответствие требованиям Конституции положений Закона «О несостоятельности (банкротстве)», обязывающих арбитражных управляющих входить в состав СРО, отметил, что, поскольку арбитражный управляющий действует в интересах не только кредиторов, но и должника, работников, это обусловливает необходимость изменения его статуса. Он не индивидуальный предприниматель, он выполняет публичные функции. И именно это послужило причиной внесения поправок в законодательство.

Необходимо понимать, что статус арбитражного управляющего, его роль в процессе принципиальны. Именно от качества его работы зависит, насколько эффективно реализуется процедура банкротства. Поэтому мы пересмотрели систему вознаграждения арбитражного управляющего, и сейчас она тесно связано с результатами, которых он достигает в ходе процесса, будь то восстановительная, реабилитационная или ликвидационная процедура.

Среди прочих принципиальных изменений: реализация поручений Президента РФ о введении так называемых электронных торгов, формирование единого реестра сведений о банкротстве. Это и новые полномочия органов  контроля в делах о банкротстве, связанные с более эффективным, более тщательным надзором над деятельностью саморегулируемых организаций. Повышены полномочия органа контроля по делам, начатым еще в 90-е годы, ведущимся даже не по предыдущей, а по предпредыдущей версии закона. Дано указание завершить эти дела. Внесены поправки процессуального характера, которые должны позволить чаще реализовывать реабилитационные процедуры банкротства. Мы устранили проблемы, которые удалось выявить за 6 лет действия Закона, принятого в 2002 году.

— Не секрет, что механизм банкротства довольно часто используется для осуществления корпоративных захватов. Способно ли законодательство обеспечить какое-либо решение этой проблемы?

— В данный момент, как показывает практика, законодательство о банкротстве используется не для рейдерских захватов, а скорее для последующего заметания следов: с принятием в 2002 году новой редакции Закона о банкротстве такой способ захвата компании стал неэффективен по сравнению с другими существующими механизмами. Сейчас к процедуре банкротства недобросовестные участники обращаются, чтобы избежать имущественной и уголовной ответственности за совершенные деяния.

Обычно в такой ситуации мы сталкиваемся уже с последствиями того неэффективного управления, того вывода активов, которое имело место в добанкротных стадиях. Поэтому многим кажется, что именно банкротство является сферой, где происходят сами нарушения. Но анализ деталей показывает, что банкротство просто обнаруживает накопившиеся проблемы. По аналогии с врачом: когда вы приходите на прием, и вам говорят, что у вас ряд болезней, причем некоторые в запущенной стадии, вам хочется врача обвинить в том, что у вас обнаружились эти заболевания. Так и здесь: сам по себе институт банкротства уже не является механизмом корпоративных захватов.

Если ранее без проверки судебных требований кредиторы могли назначить своего управляющего, который в тот момент не являлся членом СРО и в принципе осуществлял функции на основании лицензии, то сейчас такая возможность исключена. И поэтому фактически имеется много проблем, которые возникают на предшествующих банкротству стадиях. А на стадии банкротства приходится их с многочисленными трудностями решать.

— Как часто удается восстановить платежеспособность должника в ходе применения установленных законом процедур (наблюдение, финансовое оздоровление, внешнее управление)? Или же это чисто декларативная норма?

— Норма не декларативная. Вопрос в том, насколько сами лица, которые вовлечены в этот процесс, готовы к восстановлению платежеспособности. Например, уже на последних стадиях, когда финансовая несостоятельность предприятия проявилась во всех сферах и задолженность превышает какие-либо допустимые рамки, конечно же восстановительные процедуры не работают. А основной принцип законодательства о банкротстве — это своевременность. Своевременность возбуждения дела позволяет восстановить платежеспособность.

В то же время, когда возбуждение дела оттягивается до последнего, когда накопленная задолженность превышает стоимость активов и предприятие в принципе уже не может погасить все долги, даже распродав все имущество, о какой экономической целесообразности такого процесса можно говорить?

Конечно, экономически нецелесообразно пытаться погасить весь долг. Разумнее зафиксировать убыток, а на базе того имущественного комплекса, того бизнеса, который может продолжать работать, строить новые производства, не обремененные долгами. При своевременном возбуждении дела о банкротстве конечно же количество реабилитационных процедур невелико. При незначительных долгах, на ранних стадиях, когда финансовая несостоятельность еще не стала необратимой, реабилитационные процедуры достаточно эффективны.

— Часто ли руководители организации, ее участники и учредители привлекаются к ответственности за нарушение положений законодательства о банкротстве?

— Сейчас готовится целый блок поправок, связанных с ответственностью менеджмента кредитных организаций за доведение до банкротства, непринятие своевременных мер по предупреждению банкротства, нереализацию норм законодательства о банкротстве. Эти поправки будут приняты в ближайшее время. Они включены в план мер по оздоровлению ситуации в отдельных секторах экономики, утвержденный Председателем правительства в прошлом году.

В этом законопроекте устраняются те проблемы и те правовые пробелы, которые не позволяли эффективно реализовывать способы привлечения к ответственности менеджмента предприятий: расширяются возможности по оспариванию сделок, связанных с выводом активов, тем самым повышается результативность реабилитационных процедур банкротства.

Что касается обычных предприятий, то здесь существуют проблемы с доказыванием, поскольку мы имеем дело с очень сложным уголовным составом и требуется экспертная оценка многих факторов, связанных с преднамеренным характером действий руководства. Мы не так давно утвердили методические рекомендации, касающиеся экспертизы преступлений в сфере банкротства — это общие методические рекомендации по выявлению признаков фиктивного и преднамеренного банкротства организаций, выявлению преднамеренного банкротства и уголовных деяний, связанных с неправомерными действиями при банкротстве. Мы надеемся, что эти рекомендации позволят повысить эффективность действий органов внутренних дел по привлечению к ответственности руководства, преднамеренно доводящего свое предприятие до банкротства.

— Где и когда с этими рекомендациями можно будет ознакомиться?

— Они сейчас находятся на экспертизе в Минюсте, но, по идее, Минюст должен признать этот акт не нуждающимся в регистрации, после чего он будет доступен для ознакомления.

— Как Вы считаете, не привело ли принятие поправок в законодательство о залоге к перекосу в сторону защиты интересов залогодержателей в ущерб интересам залогодателя?

— Интерес залогодателя защищался всегда. Суд и впредь будет обеспечивать защиту его прав. Ранее залог носил номинальный характер, процедура обращения взыскания на него была достаточно трудоемкой, с неопределенным результатом. В таких условиях залоговые кредиторы могли позволить себе высоко оценивать залог и требовать увеличения дисконтов.

Залоговые должники сейчас защищены регулированием, прописанным в законе, участием оценщика в процедуре оценки имущества, которое реализуется залоговым кредитором, возможностью оспорить действие залогового кредитора, в случае если он неправомерно обращает взыскание на залог. Условием для такого обращения является просрочка должником обязательства. Если просрочка существует, а это обязательство обеспечено залогом, то, конечно, залог должен переходить и реализовываться. Суд может приостановить процедуру взыскания, но мы просто немножко сместили баланс в сторону кредиторов, права которых, по сути, не были защищены законом.

— Существует ли необходимость реформировать законодательство о государственной регистрации юридических лиц?

— Совершенствовать законодательство о государственной регистрации необходимо. Но вот в какую сторону? Мы всегда придерживались мнения, что барьеры, существующие в предпринимательской деятельности, особенно в регистрации, не должны мешать экономическому развитию. И оценивая международный опыт в данной сфере, мы пришли к выводу, что в нашей стране барьеры «на входе» не должны быть препятствием для ведения бизнеса. Законодательство о банкротстве является тем самым инструментом, который позволяет привлечь к ответственности недобросовестных участников оборота. Добросовестные участники не должны сталкиваться с проблемами.

Сейчас в Госдуму Виктором Плескачевским внесен законопроект, который также предусматривает совершенствование законодательства о госрегистрации юридических лиц и направлен на упрощение процедуры регистрации, на повышение возможностей устранения уже выявленных в этой сфере проблем и технических ошибок. В комплексе идут поправки в законодательство о ликвидации, поскольку это два неотъемлемых элемента предпринимательской деятельности. Для регистрации сохраняется изначально декларированный заявительный порядок, который составляет 5 дней. Процедура должна быть простой, понятной, открытой. Это должны обеспечить те изменения, которые в настоящее время вносятся.