Владимир Семаго: Марксистское лечение

Вся нынешняя система отношений между банковским сообществом, ЦБ и правительством нуждается в коренном пересмотре.

Здесь требуется оговорка, поскольку моя политическая деятельность создает предпосылки для обвинений в ангажированности и необъективности. Кстати, об этой проблеме я задумался, когда получил предложение вести на радио экономическое обозрение (автор — ведущий передачи «Экономика по-русски» на радио Русская служба новостей. — Прим. «БО»). Как сделать так, чтобы моя сегодняшняя принадлежность к «Единой России», а в недалеком прошлом — к доблестной компартии, не смутила и не оттолкнула радиослушателей от обсуждения насущных проблем в российской экономике?

Я выбрал для себя амплуа «вульгарного марксиста» — была такая секта в XIX веке. Эти умные парни (и сочувствующие им девушки) признавали справедливость теории Маркса, не соглашаясь лишь с одной его позицией: взаимосвязанностью экономических процессов и политической борьбой классов. Они полностью отрицали влияние какой-либо идеологии на экономику, простодушно полагая, что подобный подход придаст их изложению теории прибавочной стоимости некий ореол универсальности. Насколько это правильно с точки зрения политэкономии, вопрос отдельный, но я выстроил формат своих передач на радио именно в таком ключе и, как мне кажется, смог избежать какого бы то ни было политического окраса. Позднее я принял эту систему оценок за основу при любой форме общения на экономические темы. Итак, взгляд «вульгарного марксиста» на текущее положение дел в банковской отрасли и экономике России в целом.

Сравнение банковской системы с кровеносной, конечно, избитое, но как раз потому, что оно «всесильно и верно». Обеспечивая движение денежных потоков, банки тем самым питают жизненной силой каждый участок экономического пространства страны. Если продолжить физиологическую метафорику, то можно сказать, что экономика страны перенесла инфаркт. Уже второй за двенадцать лет.

Наблюдающие «врачи» из правительства и Центробанка вроде бы учитывают это обстоятельство. Но, произведя спорадическое шунтирование (то есть санирование некоторых отдельных банков), «доктора» облегченно выдохнули: система вновь заработала. Но работает-то она вхолостую — «кровью» наполнены только сами банки, «финансовые тромбы», о которых президент страны говорил еще осенью 2008 года, так и не пробиты. Требуется сильное медикаментозное вмешательство, которое стимулировало бы предоставление кредитов реальному сектору экономики. Государство должно найти способ направить денежные потоки в сторону пораженных участков нашей промышленности.

Понять банки легко. Давать сегодня предприятиям деньги, тем более «длинные», — занятие неблагодарное и даже глупое. Поэтому государство в лице Центробанка должно выступать гарантом того, что кредитные учреждения получат назад свои ресурсы. В этом случае, конечно, необходимы специальные договоренности между министерствами и Банком России, но это задача главы правительства — колоть шилом чиновников в одно место, чтобы те внимательно следили и персонально отвечали за то, как кредитные средства будут расходоваться заемщиками. Это называется «стоять у постели больного и следить за процессом его выздоровления, не позволяя ему неправильно принимать лекарства».

Однако ничего подобного не происходит. Разрабатывая методику лечения банковской системы, наши «доктора» посчитали необходимым просто накачать излишними денежными средствами государственные банки и те некоторые частные, которые попали под санационный курс терапии. На первый взгляд, такой подход оправдан, поскольку именно так действовали в ряде других государств, однако надо учитывать, что западные страны представляют собой сильные развитые организмы, тогда как Россия — это пациент с весьма однобоким развитием конституции тела. Так что нам без государственных гарантий для восстановления кредитования реальному сектору не обойтись.

Пока такие гарантии предоставляет только АСВ в отношении активов некоторых санируемых банков. Но предположим, что некий банк, оправившись от шокового состояния, идет на поправку и начинает предлагать на рынке свои продукты. Что происходит далее?

Клиенты в этот банк не спешат, мотивируя свое нежелание опасениями относительно состояния «здоровья» банка. Владельцы банка просят рекомендацию от «главврача» (то есть ЦБ РФ): «Дайте справку, что у нас со здоровьем все в порядке, что с банком можно вступать в определенные отношения». Наподобие справки из диспансера. В Центробанке возражают: в наших медицинских учебниках такого не предусмотрено. И вообще, вступать или не вступать клиентам с вами в отношения — личное дело каждого. Мы, мол, не хотим вмешиваться в вашу частную жизнь. Более того, у вас и температура высоковата, и пульс слабенький. И самое главное — мы и так долго не обращали внимания на ваши показатели. Теперь все изменилось. Будем возвращаться к старым критериям оценки. Докризисным. А что там с промышленностью, так это «доктора» Христенко обязанности.

Пусть и в утрированном изложении, но текущая ситуация представляется именно такой. Кризис, судя по всему, еще не окончился. Более того, его вторая волна вполне вероятна. Банков она тоже коснется, но основной удар придется по реальному сектору экономики, а если точнее, то по промышленному производству.

Именно поэтому, как я уже написал в начале, вся система отношений между банками, регулятором и правительством нуждается в кардинальном пересмотре и плотной увязке всех действий для предотвращения новых кризисных явлений и скорейшего выхода из рецессии. Причем действовать нужно максимально быстро.