ЧОУ Институт проблем предпринимательства

Реабилитация карьериста

Как меняется русский язык вместе с успешными людьми?


Ядвига Юферова
Источник: Российская газета
Можете себе представить, что еще несколько лет назад в русском языке не было словосочетания "успешный человек". Не можете? Вот уж смешные люди - так быстро все забывают, считает Ирина Левонтина. Она все помнит про жизнь слов по роду профессии.
Лингвист Ирина Левонтина все помнит про жизнь слов по роду профессии.

Но сделаю одну оговорку. Профессионалов-филологов много, но Левонтину особо выделила недавняя Ассамблея Совета по внешней и оборонной политике, которую проводили в Подмосковье Сергей   Караганов и Александр Архангельский. Избранные умы России слушали с неожиданным пиететом лингвиста из Института русского языка имени В.В. Виноградова РАН. Не тайна, что политологу в такой компании легко быть на публике и срывать аплодисменты. Например, предсказывая будущее дуумвирата. Или возмущаясь агрессивным утверждением: больше нефти - меньше демократии. В конце концов, можно для театральности в оппонента запустить не только словом. Соком или чернильницей, как делал это когда-то Мартин Лютер. Стоп. А что такое чернильница? Это слово еще не попало в словари с пометой "устар."?

Российская газета: Ирина, не скрою, не самая сенсационная из дискуссий на Ассамблее - миротворчески заявленный "Русский язык как следствие модернизации и как форпост традиции" - вдруг вызвала  единодушные аплодисменты. Мне кажется, вы всем по-русски объяснили, что произошло с успешными людьми в последнее время. А про себя всегда интересно послушать…

Ирина Левонтина: Моя миссия скромнее - я говорила лишь про языковую картину мира, которая активно сейчас меняется. Другое дело, что творят ее люди.

РГ: На взгляд филолога, мы живем  в интересное время?

Левонтина: Тому есть много доказательств. Еще несколько лет назад в русском языке не существовало словосочетания "успешный человек".

РГ: В это трудно поверить. Впрочем, после вашего выступления посмотрела словарь Даля и даже просто "успех" не обнаружила.

Левонтина: Оно там есть, только в статье "успевать", там же гнездовой принцип. Модернизация языка неизбежна. И оптимистично добавлю, она для русского языка проходит успешно. Вернемся, однако, к заинтриговавшему, но уже привычному словосочетанию.

Прилагательное "успешный" до недавнего времени, согласитесь, можно было употреблять в сочетаниях "успешная деятельность", "успешная работа", "успешные переговоры". И переводчики испытывали большие трудности при переводе английского "successful man"; и до сих пор можно прочитать на переводческих форумах старые записи: "как все-таки переводить, слово "преуспевающий" - не годится, "успешный человек" сказать по-русски совсем нельзя, "состоявшийся человек" - это совсем другое".

РГ: Меняется система ценностей, меняются и слова?

Левонтина: Да. У Наума Коржавина есть стихотворение, в котором  "сэкссэссыфул мэн" записано в такой дикой транскрипции. Он с отвращением пишет об этом слове, с примечанием - "успешливый человек". Совсем нельзя было сказать "успешный человек". А преуспевающий человек - это было не совсем хорошо. Кто такой преуспевающий адвокат? Грубо говоря, не тот, который защищает диссидентов, а тот, у которого богатые клиенты и он очень ловко их отмазывает.

РГ: Мне кажется, что не такая уж критическая ситуация. Можно было употребить выражение - с хорошим запасом силы и смысла - "состоявшийся человек".

Левонтина: Состоявшийся человек - это, конечно, было хорошо, но не было известно, реализован он социально или нет. Может быть, он состоявшийся поэт, тома написал, но все это лежит в столе и не печатается. А преуспевающий поэт - это понятное дело, совсем не Бродский, а какой-то другой писатель.

Очень смешно, как люди быстро забывают, что какого-то сочетания не было. Говорят: а как же говорили? Да никак не говорили, потому что, как писала Цветаева, даже смысла такого нет. В русской культуре традиционно успех не принадлежит к числу важных экзистенциальных ценностей. Конечно, люди стремились чего-то добиться, гордились успехами детей, но успех не был в числе именно культурных ценностей. И наоборот, неудачник, - когда мы раньше думали о слове "неудачник", конечно, плохо было быть неудачником, но все же у этого слова был симпатичный ореол.

РГ: Как у слесаря Гоши, которого играет Алексей Баталов в фильме "Москва слезам не верит". Сам не доктор наук, но без него другие диссертации написать не смогли бы.

Левонтина: У Чехова прямо герой говорит: "Женщины любят неудачников". Мы можем вспомнить ахматовское выражение "золотое клеймо неудачи". Для нас неудачник - это отчасти человек, который не шел "по трупам" в своей карьере, у него душа, он не поступился чем-то важным и поэтому чего-то не добился.

РГ: Вспоминаю одно сравнение. В одних и тех же камерах в ГУЛАГе сидели люди, но одни выходили и знали историю искусств, вторые - только "феню". Секрет прост - первым повезло быть сокамерниками Дмитрия Сергеевича Лихачева. Кто с кем сидит, тот так и говорит… Раньше было принято считать, что только реальность формирует язык. Но  ведь и "язык  успешных людей" влияет на реальность?

Левонтина: Безусловно. Сейчас мы видим, что не только появилось выражение "успешный человек", важно, что сам смысл трансформировался. В обществе у понятия "неудачник" исчезает ореол симпатичности. Более того, поскольку слово "неудачник" все-таки было слабоватым, еще появилось слово "лузер", которое очень активно употребляется. Я уже не говорю о слове "лох", которое в крайней форме выражает этот смысл, что если ты не добился, то ты ничтожество, с тобой совсем не считаются.

РГ: Реабилитацию "успеха" вы доказали арифметически и геометрически. А он "потянул" за собой и другие смыслы, и другие слова? Процесс реабилитации слов, прошедших через советские "фильтры",  продолжается?

Левонтина: Прислушаемся к словам "карьера" и "карьерист". Ведь раньше мы как говорили: карьера в хорошем смысле. Почему в хорошем? Потому что вообще-то карьера - это было плоховато. Сейчас "карьера" совсем хорошо, но и "карьерист", особенно в языке молодежи, реабилитируется. Мы читаем в объявлениях о вакансиях: "Нужны амбициозные карьеристы". Мало того, что карьеристы, так еще и амбициозные.

РГ: О, вы затронули еще один пласт: это было тоже своего рода приговором - амбициозный, значит, выскочка с неадекватным самомнением. Одним словом, по Леониду Гайдаю, "редиска", нехороший человек.

Левонтина: Да, слово "амбициозный" тоже было плохое в русском языке. Почти все слова, в которых  сквозила идея, что человек высокого мнения о себе, уверен в своих силах, были окрашены слегка негативно. Амбиция, самоуверенность - это как-то нехорошо. Можно было сказать только отдельно: "уверенный в себе". Таких примеров и слов таких очень много. Сейчас они все реабилитируются.

РГ: Достаточно представить "резюме", которое  сегодня рассылает человек при поиске работы, и характеристику с места работы - как говорится, два мира, два Шапиро...

Левонтина: Русский язык всегда очень равнодушно относился к сфере среднего, нормы, особенно в том, что касалось человека. Он тяготел всегда к крайностям. И сейчас мы видим, как это меняется. Какая сейчас высшая похвала, которая может быть сделана человеку? "Он человек абсолютно адекватный и совершенно вменяемый". Это два слова, которые чрезвычайно бурно развиваются, сделали феерическую карьеру буквально за последние годы. Раньше ведь это значило всего лишь, что  он ведет себя нормально, не сумасшедший, у него нет отклонений - и это хорошо. А возьмите слово "самодостаточный", про которое тоже можно говорить отдельно.

РГ: Оно сейчас особенно популярно, особенно в брачных объявлениях: "Самодостаточная девушка ищет самодостаточного молодого человека".

Левонтина: Здесь тоже появился новый смысл. Имеется в виду не только то, что у каждого из них своя зарплата, а то, что они свои психологические проблемы не будут вешать друг на друга.

РГ: А у вас на слуху есть примеры, когда лидеры страны пускают в оборот слова, которые потом наполняются новым смыслом?

Левонтина: Вспомним, как  президент Медведев в одном из своих Посланий сказал нам, что хочет сделать Россию лучшей страной для комфортной жизни. Это чрезвычайно показательно - прилагательное "комфортный" тоже совершенно новое. По таким прилагательным видим, что сменились ценностные ориентиры, что мы хотим быть нормальными. В новогоднем поздравлении он сказал, что хочет, чтобы Россия стала "благополучной" страной.

РГ: Теперь я чутко реагирую и уточняю: это тоже из реабилитированных слов?

Левонтина: Безусловно. Слово "благополучной" - не в контексте "благополучный исход операции", а в сочетании, например, "благополучный человек" - тоже имело негативный оттенок. Благополучный человек - это не симпатичный, в этом есть что-то мелкотравчатое, а в русской культуре все мелкое всегда оценивалось негативно. Благополучный человек - это тот, который в силу того, что у него не было серьезных жизненных испытаний, ничего в жизни не понимает и чувств у него нет глубоких. А теперь вот реабилитируется и слово "благополучный".

РГ: А Путин предлагал ставить перед Россией амбициозные цели.

Левонтина: И это теперь всем понятно: вместо тех великих целей, которые были в лексиконе много десятилетий. Великие цели - это что-то туманное, непонятно, достижимо или нет. Амбициозные цели - трудно, но достижимые, в пределах человеческого разумения.

РГ: Сейчас уже не только политологи употребляют, а то и злоупотребляют словом "вызов", "новые вызовы". А оно из какой реанимации в живую речь попало?

Левонтина: На Ассамблее СВОП, где мы с вами были, я специально считала: практически все выступающие употребляли слово "вызов". Вызов в смысле английского "challenge". Это тоже совершенно новое слово, очень важное. Можно рассмотреть следующую цепь: вначале вместо "неприятности" стали говорить "проблемы". Проблема - это то, в чем заложена идея, что это нужно решать. А потом вместо "проблемы" стали говорить "вызовы". Это не просто то, на что нужно как-то отвечать, но что это еще и хорошо, и интересно. И мы рады это делать. В таком движении популярных и частотных слов прослеживаются серьезные изменения языковой картины мира.

Я хочу сказать, что лингвисты смотрят на жизнь оптимистично. По-прежнему нас объединяет русский язык. И он живет, и он отвечает на эти самые вызовы, и он прекрасно справляется с новыми ситуациями.

РГ: Ирина, слушая вас, невольно вспоминаю беседу с Андрем Кончаловским , который очень точно сравнил, как говорят и как живут в России и Италии: "В России любят мертвецов и спившихся людей. Они все герои. А нормальных, трезвых, успешных - не очень. В Италии же нация, которая любит восхищаться… Детьми, родителями, семьей, искусством. Они будут долго говорить вам, что им нравится. У нас как раз обратное. Мы с удовольствием будет говорить о том, что плохо. И чем хуже, тем интересней разговор".

Теперь я поняла, почему вам аплодировали политологи. Они, наверное, и сами уже устали спорить: завтра будет хуже или еще хуже. Спасибо за оптимизм. Слова, как известно, лечат.

"Российская газета" и Ирина Левонтина предлагают вам проверить свою грамотность


Постоянный адрес: https://www.ippnou.ru/article.php?idarticle=009644
Rambler's Top100