«Либеральный руководитель – это очень опасно»

– Какими вы видите задачи Сбербанка на 2012 год и предстоящие несколько лет?

– Развиваться, развиваться, развиваться... За последние четыре года он сильно изменился. Это уже далеко не банк для бедного населения: не для бабушек и дедушек, как его сейчас называют. Это уже банк и для продвинутых молодых людей, и для инвесторов, и для предпринимателей. Банк, который совершает все виды операций, которые делаются в принципе в стране, и даже больше: многие операции мы делаем единственные.

Главное для этого – люди, которые умеют это делать. Я оцениваю нашу команду очень высоко – она все время пополняется. Это естественно: вчера нужны были специалисты по одной тематике, сегодня понадобятся специалисты по тематике, которой в принципе в стране не было. Вот задачи.

Наверное, очень многие скажут: главное для банка – получить прибыль для своих акционеров, а я скажу, что прибыль любое финансовое учреждение всегда получит, если у него будет достаточный набор финансовых инструментов, четко выстроенные процессы и высокие технологии. Прибыль себя ждать не заставит.

– Что выходит на первый план?

– На первый план, совершенно очевидно, выходит клиент. И это очень важно для банка, потому что абсолютно поменялась база клиентов и меняется дальше. Клиент – это всегда набор услуг. Поэтому на первое место выходят и инвестиционно-банковское направление, и розница, которая обслуживает огромное количество клиентов и дает нам возможность не нуждаться в ликвидности, не быть в кризисе ликвидности. Безусловно, корпоративные клиенты. То, на чем стоит любое банковское учреждение. Конечно, благосостояние людей. Есть обеспеченные люди, средний класс, который интересуется более сложными инструментами, инструментами с финансового рынка, более сложными депозитами, чем массовая категория клиентов.

– Будете расширять линейки продуктов?

– Надо построить процесс так, чтобы затраты на то же или даже более высокое качество обслуживания были ниже. Это основа любого бизнеса, это те самые Toyota production system (TPS – интегрированная социально-техническая система, организующая производство и логистику товара, – «Газета.Ru»), которые у нас называются ПСС.

Отработать так, чтобы ни одного лишнего движения, ни одной копейки, ни одной лишней бумажки.

На этих процессах оптимизации, естественно, строятся и все те новые продукты, которые мы предлагаем.

– Время обслуживания сократится в этом году?

– Я не специалист по рознице и не знаю каждый продукт по времени. Но в сегменте управления благосостоянием мы уменьшили количество времени для проведения брокерских операций, сократили количество работающих в депозитарии человек с 7500 до 200. И еще сократим – за счет внедрения новых технологий. При этом мы почти в десять раз увеличили объем бумаг, которые мы храним. Плюс мы единственные, выпустившие российские депозитарные расписки. И это все за пять-шесть лет.

– Сокращение персонала Сбербанка продолжится?

– Все еще будет обсуждаться.

– Объявленный властями налоговый маневр стал риском для Сбербанка?

– Четкая, длинная, вменяемая и, главное, понятная налоговая политика – одно из необходимых условий развития бизнеса. Вы, наверное, слышали о том, что творится на рынке еврооблигаций: когда налоговая служба вдруг через десять лет заявила, что она по-другому трактует налоговое законодательство, и чуть-чуть не произошло того, что наши эмитенты вынуждены бы были объявлять о выкупе своих бумаг с рынка.

Всю прошлую неделю был большой скандал, и при этом и нам, и Внешэкономбанку нужно было выходить на рынок. Конечно, с помощью Минфина мы этот вопрос решили. Я не могу сказать, что окончательно, но решили.

Власти увидели, что непредсказуемость по одному-единственному налоговому случаю может привести к серьезнейшим проблемам вплоть до кризиса.

Теперь что касается непредсказуемости в такой серьезной сфере, как социальные налоги. Это себестоимость.

Это возможность бизнеса выжить или не выжить. Я оцениваю это как очень большое препятствие в России для развития бизнеса. Я считаю, что это один из тех ста шагов, что назвал Владимир Владимирович (Путин объявил экономическую программу на форуме «Россия-2012» – «Газета.Ru»).

Мы будем делать все, чтобы и сегодняшнее, и будущее правительство на это обращало пристальное внимание.

– Алексей Улюкаев говорил, что ситуация с ликвидностью в российской банковской системе исправляется. Согласны?

– Алексей Валентинович очень хорошо интуичит (от «интуиция» – «Газета.Ru»). Я его мнению очень сильно доверяю. Я с ним работала в Минфине, я его хорошо знаю. Он не просто так это сказал – видимо, у него есть основания так полагать.

Но пока я не вижу аргументов сказать, что проблема ликвидности решена. Я вижу проблему ликвидности в очень многих банках. Я вижу, какие предложения по повышению ставок по вкладам многие банки распространяют среди своих клиентов.

Но меня радует другая вещь: то, что ЦБ сказал, что он будет на рынке и будет следить за ликвидностью. Я не нахожусь в паническом состоянии.

– Кто сегодня осуществляет предоставление ликвидности? ЦБ и Минфин?

– Да, начиная с конца 2007 года, с кризиса, Минфин размещает средства бюджета, но он их размещает только среди банков с хорошей репутацией, хорошими рейтингами. Естественно – это деньги налогоплательщиков. Прошлой осенью Минфин сыграл существенную роль.

– Перестановки в Минфине повлияли на работу банка?

– Всем известно, что я большая поклонница Алексея Леонидовича (Кудрина – бывшего министра финансов – «Газета.Ru»), но я вам должна сказать, что Антон Германович (Силуанов – министр финансов – «Газета.Ru»), которого я знаю с того дня, как он пришел в Минфин работать, поскольку он ко мне пришел работать, очень быстро реагирует на вызовы времени. Это очень хорошо.

Он большой молодец. За то время, что он работает, уже произошло три или четыре миникризисных явления, и он очень быстро реагирует.

Очень хорошо влезает в глубину проблемы. Я вам должна сказать, что я за него очень сильно рада. Я считаю, что он очень достойный.

– Как вам работается с либералом Германом Грефом?

– Герман Оскарович, безусловно, либеральный экономист, но как руководитель он отнюдь не либеральный.

И меня это на самом деле радует, я считаю, что либеральный руководитель – это очень опасно.

Греф строго спрашивает с людей, вне зависимости от того, как он к этим людям относится. Работается мне с ним, конечно, трудно. Иногда по 18 часов в сутки, ну уж не меньше 14 часов – это точно, включая субботы. И при этом спрос очень большой. Но поскольку я по жизни трудоголик, а по взглядам на экономику очень большой либерал, то меня все вполне устраивает. Я больше всего не люблю работать с людьми, которые не хотят работать и которым все равно. Иногда ругаешься, времени много тратишь, но главное, что ему не все равно, ему важно развиваться каждый день. А я спать не лягу, пока не прочитаю что-то новое о каком-нибудь инструменте, о том, что в мире происходит… Вот пришла я пусть в двенадцать ночи, сделала что-то дома, с мужем поговорила, но мне все равно нужно что-то новое прочитать, узнать, что делается. Несмотря на то, что в моем возрасте это уже можно не делать.

С этим надо родиться или не родиться. Я за длинную жизнь пришла к такому выводу. И Герман Оскарович такой же.

Вот на этих людях прогресс и строится, поэтому на самом деле это не просто, это очень тяжело. Но мне кажется, что это интересно.

– Декабрьские парламентские выборы и последовавшие за ними митинги протеста изменили политическую и экономическую повестку. Видите перспективу реальных перемен в обществе?

– А деваться некуда. Все, что делается в мире, делается не просто так, для чего-то. Либо для плохого, либо для хорошего, но для чего-то. Я надеюсь на хороший исход событий.

Мне кажется, что топ-менеджменту общества, коим является президент, председатель правительства, министры, замминистры, работники аппарата, требовалась некоторая встряска.

Очень много времени люди были у власти: очень многое замыливается, на очень многое не смотрится.

И потом, всем известно, что существуют медные трубы, борьба с которыми – это только чистка. Причем это необязательно чистка людей, а чистка сознания.

Поэтому я думаю, что все эти волнения в обществе, которые произошли после выборов, приведут к тому, что руководство страны должно будет задуматься о некоторых серьезных переменах. И кадровых переменах, и способах работы, и так далее.

Конечно, я всех людей, которые в оппозиции, знаю лично десятки лет. Лично и близко – десятки лет. Я большой либерал, я немыслимый либерал, но мне просто страшно подумать о том, что все это приобретет неуправляемый и более эмоциональный характер, чем сегодня.

Сегодня реально альтернативы Владимиру Владимировичу Путину нет. Это беда общества, оно не вырастило альтернативы. Но это данность. И в этой данности решительное изменение политической элиты просто не готово – будет 1917 год. Или 1991 год. Вы молодые, вы его не пережили, а он упал мне на руки. Я брала Центральный банк, я туда пришла и забирала ключи. Я пришла в Минфин Союза – в ноль бюджета. Это нечищенная Москва: домой идешь, автобусы не работают, метро кое-как, Москва – темная и нечищенная. Понимаете, я это пережила, я понимаю, откуда оно берется. От неуправляемости. Страна очень большая.

Все, что происходит в обществе, говорит об одном – власть, расти себе смену. Вот это важно, власть это увидела. Но в пределах, что называется, разумного, а у меня это называется просто, я ведь экономист, это называется в целях самосохранения страны и ее экономики.

И потом, я должна сказать, что я все-таки Владимира Владимировича знаю. Он крепкий руководитель и продержит страну то время, которое он будет у власти. Но я надеюсь, что при этом в обществе будут все-таки возникать новые люди. Я хорошо отношусь к Григорию Алексеевичу Явлинскому, но будут появляться не люди, которые уже 20 лет как отошли от дел и, в общем, никакими делами не прославились, ничего не сделали интересного, кроме как когда-то участвовали в программе «500 дней», которую я же ему и написала.