Инвестдиректор Goldman Sachs: «Рынки склонны перевозбуждаться»

— Г-н Перкин, вы делаете ставку на выздоровление развитых стран, в особенности европейских. Почему?

— Европа имеет наилучшие шансы. Конъюнктура здесь постоянно крепнет. В то же время цены на европейские акции сейчас крайне выгодны. Соотношение стоимости акций к прибыли в регионе сейчас на 10% ниже среднего исторического уровня. При этом прибыль компаний пока еще почти на 40% ниже преж­них пиковых показателей.

— Европа по-прежнему переживает рецессию. Откуда у вас такой оптимизм?

— В этом году сокращение экономики зоны евро пока еще продолжится. Но вполне вероятно, что в будущем году мы снова увидим рост на уровне 1%. Это не какой-то особенно смелый прогноз, а существующий на рынке консенсус. И хотя цифра 1% звучит не особенно впечатляюще, это гигантское улучшение, поворотный момент.

— Многие инвесторы придерживаются другого мнения. В этом плане вы стоите в известной степени особняком.

— Вначале мы с нашим мнением были действительно в одиночестве. Но на прошлой неделе многие банки скорректировали свои оценки в отношении Европы в сторону повышения: JP Morgan, UBS и только что Credit Suisse. Однако вы правы, что восприятие зоны евро по-прежнему остается очень негативным. И это для меня хороший знак. Потому что для нас это означает, что многие инвесторы пока не осознали, каким потенциалом она располагает.

— Вы считаете, кризис евро уже преодолен?

— Я не хотел бы создавать впечатление, что решены все проблемы зоны евро. Это не так. С другой стороны, нельзя не видеть положительных сдвигов во многих сферах. Например, в Испании заметно снизились затраты на оплату труда в расчете на единицу продукции. Таким образом, производить там снова становится выгодно. Некоторые компании переводят свое производство из Латинской Америки в Испанию.

— Какие государства Европы имеют лучшие шансы?

— Недавно мы увеличили свои вложения в Испании и Италии. Сильнее всего мы увеличили их во Франции, а больше всего сократили в Германии.

— Но ведь Франция считается следующим кандидатом в жертвы кризиса. В Германии же все сравнительно в порядке. Почему же вы оцениваете ситуацию прямо противоположным образом?

— То, что в Германии все хорошо, известно каждому. Мы же предпочитаем инвестировать антициклично.

— Вы инвестируете сейчас по максимуму?

— Почти. Сохраняем минимальный объем наличности.

— Кого вы считаете фаворитами?

— Компании в сферах автомобилестроения, промышленности, химии и банки.

— Это же все те отрасли, которые в ходе кризиса считались рисковыми.

— Мы ищем те акции, которые недооценены. При этом надо быть готовым к тому, что объектом поиска является гадкий утенок, который может превратиться в прекрасного лебедя. Впрочем, несмотря ни на что, мы следим за качеством — компания должна иметь чистый баланс или надежный менеджмент. В банковском секторе мы отдаем предпочтение институтам с высокой достаточностью капитала и сильным розничным бизнесом. Банки, которые придерживаются корней финансовой отрасли, выйдут из кризиса еще более сильными.

— Что должно быть в акции той или иной компании, чтобы она вам понравилась?

— Мы любим «акции Робинзона Крузо». Так мы называем акции, по поводу которых не придется переживать, если даже в результате кораблекрушения ты вдруг окажешься на необитаемом острове. То есть те акции, которые можно купить и спокойно отложить в сторону. Сюда относятся компании, имеющие большую историю, надежную бизнес-модель или доминирующее положение на рынке.

— Каким образом вы выбираете акции?

— Из 100 акций, которые мы начинаем рассматривать, предварительный отбор проходят всего десять. Затем мы снова просеиваем эту первую десятку.

— Как это происходит?

— Наша команда экспертов насчитывает 90 человек, которые работают в разных странах мира. Важно, что мы находимся в постоянном контакте. В конце концов ведь и компании имеют глобальную структуру. Бывает, что штаб-квартира концерна расположена в Европе, производство организовано в Китае, а рынком сбыта являются США. В таком случае нам требуется экспертная оценка наших аналитиков из каждого из этих регионов.

— Имеет ли анализ дейст­вительно такое уж большое значение? Похоже, что в настоящее время инвесторам в первую очередь нужно следить за тем, что предпринимают центробанки.

— Да, центробанки — фактор важный, но он работает наряду с другими. В долгосрочной же перспективе решающую роль играют фундаментальные показатели компаний, в которые мы инвестируем.

— В состоянии ли повышение процентных ставок прекратить праздник на рынках акций?

— Мы еще крайне далеки от того момента, когда ставки будут увеличены. Пока мы говорим даже не об отказе от «количественного смягчения», а лишь о снижении темпов скупки облигаций ФРС.

— Но даже это привело к резким скачкам на рынках.

— Рынки имеют тенденцию перевозбуждаться. Они склонны предвосхищать то, что еще не наступило.

— В чем вы видите самые большие риски для финансовых рынков?

— Трудно сказать. Самую большую опасность представляет то, о чем мы пока еще и не подозреваем. Известны риски, связанные с замедлением экономического роста в развивающихся странах. Особенно сильно это может ударить по ориентированной на экспорт Германии.

— Неужели с развивающимися странами связано больше рисков, чем с кризисом в зоне евро?

— В любом случае сейчас рынки уделяют замедлившемуся росту в развивающихся странам больше внимания. Впрочем, проблема высокой задолженности правительств в странах Европы и других развитых государствах наверняка будет занимать нас еще долго. Решать ее придется в течение многих лет. Однако прежний ужас европейский кризис уже не внушает.

— Будет ли евро существовать через пять лет в своем нынешнем виде?

— Имеет место неимоверно сильная политическая воля, направленная на сохранение евро. Этот факт нельзя недооценивать.