Весь мир погряз в долгах…Кому и сколько?

Одной из характерных особенностей современного капитализма, часто называемого финансовым, является резкий рост объемов используемых заемных средств. Сегодня с помощью левереджа (опираясь на кредитное плечо) свои проблемы решают и бизнес, и домохозяйства, и казначейства государств. Если у субъекта недостаточно финансов, их любезно предоставит в долг финансовый рынок. Деньги можно получить в виде кредитов у банков или путем размещения облигаций на мировом долговом рынке.

В подобных инструментах кроется и ответ на будоражащий многих вопрос, кто же дает эти огромные средства в долг. Это вовсе не инопланетяне, а та часть населения земного шара, которая имеет свободные накопления. И это далеко не владельцы миллиардных состояний. Многие из них часто выступают именно нетто-заемщиками, а не кредиторами. Это многомиллионное сообщество инвесторов долгового рынка — от владельцев 1000-рублевых депозитов до магнатов финансового рынка типа Сороса и Баффета.

Банки являются лишь посредниками на депозитно-кредитном рынке. А облигационный рынок вообще дает возможность инвесторам ссужать деньги без посредничества банков.

Именно резкий рост мирового богатства, в том числе и свободных финансовых средств, привел к резкому увеличению долгов. Спрос на заемные ресурсы всегда был высок, но ранее на этом рынке не наблюдалось такого предложения.

Согласно оценке ряда известных экономистов, за два последних десятилетия объем долгов в нашей финансовой системе утроился. Такой стремительной долговой динамики система ранее не переживала, и это настораживает уже само по себе.

Конечно, привлечение займов повышает доходность бизнеса, поддерживает спрос населения и позволяет государствам решать важные экономические задачи.

Однако у денег, взятых в долг, есть одно неприятное свойство: их надо возвращать (как в шутке — берешь чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда). А как показывает предыдущая практика, даже при существенно меньшей долговой нагрузке в системе многие заемщики не способны это сделать.

Прежде чем приступить к анализу имеющихся в нашей системе долгов, обратимся к терминологии и четко разграничим отдельные понятия, которые в большинстве русскоязычных источников сведены в одно — госдолг.

Принято разделять государственный долг (public debt), накопленный всеми государственными учреждениями, включая правительство, муниципалитеты и другие органы власти, и суверенный, или национальный (severing or national debt), — долг центрального правительства, который погашается из оплаченных всей нацией госналогов. При этом в национальный долг, как правило, не включается та часть долга правительства, которую приобрели различные госорганизации (министерства, муниципалитеты госпредприятия и т. п.). Весь же объем долгов, сгенерированных правительством, называют валовым национальным долгом (gross national debt). В еще более широком смысле в него включают и обязательства типа будущих пенсионных выплат и т. п. При нечетком использовании указанных понятий возникает определенная путаница. Например, в прессе приводятся данные об объеме госдолга США около 90% и порядка 55% ВВП. На самом деле 90% — это валовой национальный долг, а 55% — национальный. Примерно такая же пропорция валового и нетто-долга у Японии (почти 40% валового госдолга находится в руках госорганизаций), но у большинства стран эти цифры практически не отличаются.

Все долги негосударственных субъектов — юридических и физических лиц — являются частными (private debt).

Госдолги сегодня в основном существуют в виде облигаций на внутреннем и внешнем рынках, а частные — в виде банковских кредитов (коммерческих, ипотечных, потребительских и т. п.).

Суммарный государственный и частный долг можно назвать общенациональным, и именно он показывает общую долговую нагрузку на экономику страны.

Различают также внутренний и внешний долг — в зависимости от юрисдикции кредиторов. Считается, что внутренние долги «менее опасны», однако в эпоху глобализации эта грань все чаще стирается. А вот большой внешний долг однозначно говорит о том, что часть национального богатства фактически принадлежит иностранцам.

Есть еще долги в национальной и иностранной валюте. Последние обычно являются внешними (хотя долги в национальной валюте иностранцам тоже относятся к внешним) и характерны для развивающихся стран с более слабы­ми валютами. Наличие значительного внешнего долга в иностранной валюте расценивается как серьезная угроза стабильности национальной валюты и всей национальной экономики.

Для анализа величины долговой нагрузки ее принято соизмерять с уровнем годового ВВП. Методика этой оценки вызывает недоверие, так как и государства, и корпорации, и домохозяйства отдают долги не из ВВП, а из своих профицитов. Конечно, профициты, т. е. прибыль, субъекты получают из ВВП, но просчитать количественные взаимосвязи здесь достаточно сложно.

В любом случае ясно, что чем меньше отношение долга к ВВП, тем лучше. Для валового национального долга в качестве критического обычно рассматривают значение 60%, озвученное в Маастрихтских соглашениях.

Так вот, все ведущие страны мира уже давно преодолели эту отметку (табл. 1). Особенно резко госдолги возросли именно в последние годы на фоне борьбы с финансово-экономическим кризисом.

Валовой национальный долг Америки сегодня уже превысил 3 трлн долл. и достиг 92% ВВП. Соответствующий показатель в Японии — порядка 220% ВВП, и этот долг один из крупнейших в мире. Среди лидеров по скорости накопления госдолга находится теперь и печально знаменитая Греция — более 120% ВВП.

Если брать общенациональные долги, то цифры здесь тоже космические. Для Америки, например, это 50–60 трлн долл., т. е. 300—400% ВВП! Это максимальный абсолютный объем общенационального долга, но далеко не самый громадный в отношении к ВВП.

Правда, основную часть долга субъектов США все-таки необходимо вернуть своим гражданам. По данным World Fact­book, внешний общенациональный долг Америки на июнь 2009 г. составлял лишь 13,5 трлн долл., т. е. порядка 95% ВВП. Это лишь 20-й по величине относительный внешний долг среди 75 ведущих экономик (табл. 2). Тем не менее почти целый годовой ВВП Америка должна остальному миру. Впрочем, и весь мир тоже немало взял у американцев. Точных цифр найти не удалось, но если американцы и являются нетто-заемщиками, то весьма несерьезными в рамках своей экономики. Так что истошные крики о том, что американцы задолжали всему миру, несколько преувеличены.

Первенство по внешнему общенациональному долгу среди 75 ведущих экономик, согласно CNBC, принадлежит Ирландии — порядка 1300% ВВП (и похоже, эта цифра начинает серьезно давить на ситуацию в стране)! За ней следует Британия с долгом иностранным инвесторам в 425% ВВП (см. табл. 2). В этот список не попали более слабые экономики типа Исландии (700% внешнего долга к ВВП) или Люксембурга и Монако (4900% и 1850% — это значит, что их национальные богатства в больших объемах находятся в руках иностранцев).

На фоне этой статистики данные по России с текущим суверенным долгом около 10% ВВП и внешним общенациональным долгом порядка 40% ВВП выглядят крайне позитивно. Даже планы по увеличению госдолга в 2011—2012 гг. хотя и утяжелят эти показатели, но не изменят существенно порядок цифр (ожидается, что в 2012 г. госдолг может достичь 16% ВВП).

При этом реально погасить созданные в нашей финансовой системе колоссальные долги в оговоренные сроки многие заемщики просто не в состоянии. Они не смогут без катастрофического ущерба для своей деятельности сгенерировать соответствующие финансовые потоки. Сегодня большинство долгов просто рефинансируется — закрываются одни и вместо них тут же открываются другие... часто гораздо большие. Но заимодателей сегодня вполне устраивает долгосрочная способность заемщика по выплате процентов по долгам. Фактически срочные долги на наших глазах превращаются в бессрочные, а заемные средства в системе начинают играть роль субординированного собственного капитала.

Однако эта ситуация крайне нестабильна и чревата возникновением серьезных кризисов.

Если заимодатели теряют доверие к заемщику, ставки рефинансирования долгов начинают подниматься. Яркий тому пример — положение с долгами Греции. И если рынок не успокоить, то этот процесс усугубляется, неминуемо приводя к дефолту по долгу. По такой схеме проходили в том числе и российский дефолт 1998 г., и недавнее банкротство General Motors.

Отдельные дефолты хотя и наносили ущерб финансовой системе, но пока не представляли глобальной угрозы ее существованию. Но если кризис затронет системообразующие элементы, например американский госдолг или долги ведущих стран еврозоны, то последствия могут быть непредсказуемыми.

Именно поэтому руководители крупнейших стран Европы во главе с Германией выступают сегодня за политику сокращения государственных дефицитов и долгов.

Противоположную позицию пока занимают Америка и Япония, считающие более важным стимулирование роста экономики, даже через увеличение госдолга.

Очевидно, американцы опираются на свой исторический опыт. Огромный послевоенный госдолг 120% ВВП в 1946 г. им действительно удалось снизить к 1970 г. менее чем до 40% ВВП благодаря мощному росту экономики. Смогут ли американцы проделать такой «фокус» второй раз, покажет время. Но повторить его в рамках всей мировой финансовой системы, кажется, уже невозможно.